Сослан в Стране мертвых

Стр 2

«Удивительнее этого я ничего не встречал»,– сказал себе Сослан и тут же неподалеку увидел другую женщину. Вертятся на груди ее такие же жернова, и в порошок размалывают они куски черного камня.
Едет Сослан дальше и видит все новые и новые дива.
Вот женщина грудью своей ящериц кормит.
«А эта в чем провинилась?» – подумал Сослан.
И только подумал, как снова перед ним другая женщина.
Громадные куски сукна и кумача вылезают из ее ноздрей, а правая рука горит пламенем неугасимым.
«А это еще что за диво? В чем провинилась эта несчастная?» – подумал Сослан.
Едет Сослан дальше – вот перед ним склеп. Сидит в том склепе голый малютка, в чем мать родила. Сукровица сочится из ноздрей мальчика, и кровь течет из его горла. Пожалел Сослан мальчика, но чем мог он помочь ему? И поскакал дальше.
Раскинулась перед ним поляна. На этой поляне играют и резвятся разного возраста дети, но грустно было смотреть на них Сослану – так неладно были они одеты. Одни босые, а чувяки за пояс засунуты, другие без поясов, пояса их висят на шее, третьи без шапок, шапки засунуты за пазуху. Обрадовались они, увидев Сослана, бросились к нему, и кто называл его отцом, а кто – матерью. Пожалел их Сослан, слез с коня, каждого обласкал и на каждом поправил одежду. И когда сел он на коня и отправился дальше, дети вслед кричали ему:
– Да будет у тебя прямая дорога. Сослан! Пусть во всем тебе будет удача и пусть благополучно завершится то дело, за которым ты приехал сюда!
И долго слышал Сослан, как кричали они ему вслед и благодарили его.
Едет Сослан и видит перед собой раскрытые ворота. Въехал он в эти ворота, а за воротами лежит сука, и видно, что скоро ей время ощениться. Крепко спит сука, но из чрева ее вдруг залаяли на Сослана щенята.
Немало дивился Сослан этому чуду и вдруг видит – на краю обрыва насыпана куча проса. Возле нее спорят друг с другом мешок и переметная сума. Мешок говорит: «Я вмещаю больше, чем ты». И отвечает ему сума: «Нет, я вмещаю больше тебя». Тогда мешок зачерпывает проса, наполняется им доверху и высыпает это просо в переметную суму. Но даже до половины не наполняется сума. А потом переметная сума набирает проса, высыпает в мешок это просо – переполняется мешок, и через край сыплется просо.
Не понял Сослан, что должен значить этот спор, и поехал дальше. Растут среди равнины три молодых дерева с гладкими, точно обточенными стволами. И два чувяка – один из воловьей кожи, а другой из сафьяна – наперегонки лезут по дереву. Но вот соскользнул чувяк из сафьяна и остался внизу, а чувяк из воловьей кожи дополз до верхушки дерева.
«Что это еще за невидаль? – подумал Сослан. – Да разве может такое быть, чтобы чувяк из воловьей кожи взял верх над сафьяновым чувяком!»
Едет он дальше и видит: через всю равнину, до самых гор, протянута веревка, и так она толста, что ни поднять ее, ни перескочить невозможно. Но тут вдруг свернулась веревка и далеко в сторону укатилась. Только отъехал Сослан дальше, снова протянута с гор на равнину веревка, и вдруг смоталась и укатилась в горы.
Подивился Сослан и поехал дальше. Вдруг видит: у подножия горы бьют родники. Кишмя кишат они рыбой, и прыгает рыба из одного родника в другой и там резвится, и ни одна рыба другой не мешает. Чудом показалось это Сослану.
И вот перед ним высокий курган, горят на нем костры, кипят, бурлят три чана, но горят в кострах не сучья древесные, а рога оленьи. Два крайних чана кидают друг другу куски мяса – жирные ляжки и ноги кипят и бурлят вовсю, – а среднему чану и капли супа не достается, сухой шипит и чадит он.
«Что бы это значило? – подумал Сослан. – Крайние чаны друг другу мясо кидают, почему же среднему ничего не перепадает?»
Только отъехал Сослан – опять перед ним чудо: у края дороги в жестокую схватку вступили женский платок и мужская папаха. То платок одолевает папаху, то папаха возьмет верх над платком. Долго ждал Сослан: кто же из них кого одолеет? А потом вдруг стали они перед ним на дороге рядком – платок и папаха.
«Что бы это могло быть? На счастье мне или на горе?» – раздумывает Сослан и едет дальше.
Вот перед ним родник. Устал Сослан, и, чтобы немного отдохнуть, прилег он возле родника на зеленой траве и заснул. Недолго проспал он и, проснувшись, видит: сам он спит на зеленой траве, а другой берег родника покрыт белым снегом. Подивился этому Сослан и отправился в путь.
И вдруг видит он: растут три прямые лозины, пригодные, чтоб изготовить из них ручку плети. Только Сослан, выбрав одну из лозин, пригнул, чтобы срезать ее, две другие наклонились, и каждая просит: «Не ее, а меня срежь, не ее, а меня...»
Подивился Сослан и проехал мимо.
Видит он – валяется на дороге переметная сума.
«Эта сума мне пригодится», – подумал Сослан и захотел поднять ее ручкой плети, но переломилась ручка плети, и не смог Сослан поднять суму.
«Что это сталось со мной? – подумал Сослан. – Обычно на всем скаку я схватываю и поднимаю всадника, а эту суму даже с места не сдвинул!»
Спрыгнул он с коня, схватился рукой за суму, но не может поднять ее. Схватился он за нее обеими руками, понатужился, по колено увяз в землю, а суму так и не поднял. От удивления остановились глаза Сослана. В безмолвии и неподвижности постоял он, потом вытащил ноги из земли, оставил суму на дороге и поехал дальше.
Валяется на дороге пестрый клубок ниток. «Пригодятся мне нитки в пути», – сказал себе Сослан, слез с коня, схватился за конец нитки и стал мотать нитку на руку. Сколько ни мотает Сослан, а клубок не уменьшается. Бросил он клубок и поехал дальше.
Только проехал Сослан немного – опять перед ним клубок ниток. Катится клубок, разматывается, а нитки снова наматываются на него, и не может клубок размотаться.
«Что бы могло значить это новое чудо?»–подумал Сослан и поехал дальше.
Вдруг третий клубок – клубок суровых ниток – выкатился под ноги его коня. Погнал Сослан коня, обогнал клубок и оглянулся–видит: клубок бьет его коня по задним ногам. Ускорил Сослан бег коня, отстал клубок. Встревожился тут Сослан. «Уж не настигнет ли меня беда какая?»– подумал он. И только подумал–вдруг видит: в почетных креслах сидят старики, предки нартов. Перед ними столы, много на них всякой еды и напитков поставлено, и тут же, с краю столов, лежат дохлая кошка и дохлая собака. Смотрят старые нарты на обильную еду, но не прикасаются к ней. Как тут было не обидеться Сослану? «Кто же это так угостил наших стариков плохим и хорошим?»–подумал Сослан.
И вот он доехал до места, где предназначено быть любимой жене его Ведухе. И вот чудеса: перед ним любимая Ведуха, но нет головы на ее плечах. Соскочил Сослан с коня, горько заплакал. Окружили его мертвецы.
– Где же голова жены моей? – роняя горькие слезы, спрашивает Сослан. – Я ведь всю Страну мертвых проехал, только чтобы повидать ее.
– Не печалься, – ответили ему мертвецы, – скоро и голова ее будет здесь.
И верно, прошло немного времени, и голова Ведухи очутилась на ее плечах и срослась с телом.
– Что с тобой, мой милый? Почему так красны твои глаза, о чем плакал ты? – обратилась к нему Ведуха.
– Да как же мне не плакать? – ответил Сослан. – Когда я приехал сюда и увидел, что на теле твоем нет головы, не мог я сдержать слез своих.
Радостна была встреча Сослана и Ведухи. И спросила Ведуха мужа своего Сослана:
– Нет дороги живым в Страну мертвых, так какие духи, земные или небесные, принесли тебя сюда живым, в доспехах? И сказал еи Сослан:
– Дочь Солнца Ацырухс, семи уаигов питомица, согласилась стать моей женой. Но потребовали от меня уаиги трудного выкупа: должен я пригнать им три сотни зверей, построить замок из черного железа, и чтобы на каждом углу этого замка росли листья дерева Аза. Выстроить замок и пригнать три сотни зверей–это в моих силах, но Аза-дерево растет только в Стране мертвых. Вот и приехал я к тебе, чтобы попросила ты для меня эти листья у Барастыра, повелителя Страны мертвых.
– Я сделаю для тебя то, что ты просишь, – ответила ему Ведуха.
– Ну, а ты расскажи мне что-нибудь новое о чудесах земного мира.
– Какие у нас чудеса, Ведуха! Все чудеса у вас, в Стране мертвых.
– Так какие же ты чудеса видел в Стране мертвых? – спросила его Ведуха.
И начал Сослан рассказывать ей все сначала: как спорил с Аминоном и силой сорвал ворота, как кинулись на него вооруженные люди, грозили ему, бросались на него, наносили ему удары, но не чувствовал он этих ударов.
– Нет в этом никакого дива, – ответила Ведуха. – Тебя встретили враги твои, смерть от руки твоей нашедшие. Пока ты живой, они не могут причинить тебе зла. Но после смерти твоей они будут тебя беспокоить.
– Видел я широкую равнину, – рассказывает Сослан Ведухе, – и много людей повешено там на столбах и деревьях. Кто повешен за руку, кто за ногу, кто за язык, кто за шею. Под каждым из них пылает костер, и горят в тех кострах громадные камни. «Эй, Сослан, избавь нас от мучений!» – просили они. Но что я мог им ответить? Кто это наказал их так жестоко?
– Они сами себя наказали, – ответила Ведуха. – Много плохого сделали они в Стране живых, а теперь в Стране мертвых мучениями оплачивают свои плохие дела. Кто повешен за ногу, тот праздно шатался, те, что повешены за руку, не могли удержаться, чтобы не украсть чужое добро, а за язык повешены клеветники и те, что не умели держать язык за зубами. А кто повешен за плечо, тот при жизни был вешателем.
– Поехал я дальше – и вижу озеро, наполненное лягушками, змеями и всякими мерзкими гадами. И множество людей плавает здесь между гадами – то выныривают они, то вновь погружаются в воду. Просили они меня, чтобы я спас их. Я же ответил им, что бессилен в Стране мертвых. Что же они сделали, бедняжки?
– Ты видел озеро Ада. Те, кто при жизни крали и обманом присваивали чужое, теперь, по обычаю Страны мертвых, несут наказание в озере Ада,– сказала Ведуха.
– Поехал я дальше и снова увидел широкую равнину. Густыми хлебами была покрыта эта равнина, и много разных злаков колосилось на ней. И еще чудеса: хищные звери ходят там рядом с домашним скотом и не трогают его. Большая река течет по этой равнине. Множество девушек пляшут симд, и всяческие кушанья и напитки стоят на берегу. Я сказал им, что голоден, но они ответили мне, что если не буду я стремиться обратно в земной мир, то тогда буду я сыт одним только видом еды. Я ответил им, что не по душе мне страна, в которой насыщаются, только глядя на еду. Что это было за чудо?
– Ты посетил равнину Рая, – ответила ему Ведуха. – А девушки эти умерли, еще не выйдя замуж. Кушанья же, которые стояли на берегу, – это то, что посвящено им их родными. И, по обычаю Страны мертвых, они сыты одним лишь видом этих даров.
– Поехал я дальше, и вот передо мной новое чудо: сидят старики, совсем обледенели они, и ледяные бритвы бреют их бороды, то с корнем вырывая волосы, то оставляя пучки волос на лице.
– Это те, кого народ выбирал судьями, считая их праведниками. Но неправедно они судили, всегда брали сторону богатых и за взятку или по знакомству помогали им. Теперь, по закону Страны мертвых, платят они за свои грехи.
– Поехал я дальше, – рассказывает Сослан, – вижу серебряный замок. Почтенные старые люди сидят там на золотых скамьях, перед ними на блюдах лежит много обильной вкусной еды, пенятся в чашах напитки, но никто ко всему этому не прикасается.
И ответила Ведуха Сослану:
– Эти люди во время земной своей жизни ни у кого не крали, любили бедных и помогали им. За это награждены они здесь Барастыром. А не прикасаются они к яствам потому, что, по закону Страны мертвых, одним лишь видом яств сыты они.
– Поехал я дальше – и вижу: тащится в гору старик, и несет он на горбу своем в корзине без дна песок и камни. Высыпаются песок и камни, он их собирает снова, и опять высыпаются они. За что суждена ему эта бесконечная работа?
– Этот человек в земной своей жизни, где мог, отрезал лишнее от земли соседа и у каждого бедняка норовил украсть лоскуток земли, чтобы составить себе богатство. Вот теперь и расплачивается он за это.
– Дальше поехал я – и вижу новое диво: стоит вол в высокой, по пояс траве, но не ест он траву, а жадно жует бороду старика. Ну как не удивляться тому, что вол вместо зеленой травы жует сухие седые волосы?
– И этому не надо удивляться, – сказала Ведуха. – При жизни своей этот старик, когда ему случалось в рабочую пору брать в супрягу чужого вола, давал своему волу свежую траву, а чужому – объедки. За это теперь и принимает он страдания от вола.
– Дальше поехал я, вижу: с берега мост переброшен на остров. Острию ножа подобен тот мост. Сидит на острове старик в яичной скорлупе.
– Всю свою жизнь нелюдимом прожил старик этот на земле. Ни в будни, ни в праздники не звал он к себе гостей, вот и приходится ему теперь в Стране мертвых проводить в одиночестве долгие дни.
– Поехал я дальше, – говорит Сослан, – и вижу: лежит на дороге замерзший труп коня. Сидят около него мужчина и женщина.
– Эти люди при жизни были скупцами. То, что добыли они своими трудами, напрасно пропадало у них, даже для себя жалели они свое добро. Вот и приходится им в Стране мертвых насыщаться видом мерзлой конины, – сказала Ведуха.
– Поехал я дальше – и вижу: лежат рядом муж и жена. Разостлана под ними большая воловья шкура, и другой такой же шкурой они накрыты. Каждый из них тянет шкуру в свою сторону, но не хватает ее на обоих. Почему это так? – спросил Сослан.
– Оттого это так, – ответила Ведуха, – что эти муж и жена при жизни не любили друг друга, всю жизнь укоряли друг друга – и, видишь, в Стране мертвых остались они такими же, какими были на земле.
– А неподалеку,–сказал Сослан,–увидел я других супругов. Подстелена под ними заячья шкурка, другой заячьей шкуркой они накрыты, а видно, что им тепло и просторно.
– Что же тут достойного удивления? – спросила Ведуха. – Горячо любили они на земле друг друга, и здесь, в Стране мертвых, греет их земная любовь.

– Поехал я дальше, вдруг вижу женщину и мужчину. Изрыгает мужчина изо рта своего огненное пламя женщине в ладони.
– По своей вине мучаются они, – сказала Ведуха. – Живя в большой семье, они втихомолку готовили для себя отдельно обильную еду. Вот теперь и оплачивают они своими страданиями эту кражу. Три дня в году определил им владыка Страны мертвых терпеть такие мучения.

1 2 3