Индийская царевна. Повесть первая
стр. 2
Из страны Ипема силой он меня увлек
И навеки в этот черный погрузил поток.
И никто меня не спросит: «Царь мой, где ты был?
Почему седины черной ты чалмой покрыл?»
И, ответ обдумывая и словам его
Молча внемля, прижималась я к ногам его.
Молвила: «О покровитель вдов и горемык...
О властитель справедливый, лучший из владык!
Искушать тебя — что небо топором рубить, —
Кто дерзнет? Один ты волен тайное открыть».
Что достойна я доверья, понял властелин —
Мускусный открыл мешочек, просверлил рубин
И сказал: «Когда я в мире сделался царем,
Возлюбил гостеприимство, всем открыл свой дом.
И у всех, кого я видел, — добрых и дурных, —
Спрашивал о приключеньях, что постигли их.
И пришел однажды ночью некий гость в мой дом,
Были плащ, чалма и туфли — черные на нем.
По обычаю, велел я угостить его.
Угостивши, захотел я расспросить его.
Начал: «Мне, не знающему повести твоей,
Молви, — почему ты в платье — полночи темней?»
Он ответил мне: «Об этом спрашивать забудь.
Никогда к гнезду Симурга не отыщешь путь».
Я сказал: «Не уклоняйся, друг, поведай мне,
Что за чудеса ты видел и в какой стране?»
Отвечал мой гость: «Ты должен, царь, меня простить,
Мне ответа рокового в слово не вместить.
Не поймут, не разгадают люди тайны той,
Кроме смертных, облаченных вечной чернотой».
Умолял его я долго правду рассказать,
Моего томленья, видно, он не мог понять.
Всем мольбам моим как будто он и не внимал.
Предо мной завесы тайны он не подымал.
Но, увидев, как встревожен я, как угнетен,
Своего молчанья словно устыдился он.
Вот что он поведал: «Город есть в горах Китая.
Красотой, благоустройством — он подобье рая,
А зовется «Град Смятенных» и «Скорбен Обитель».
В нем лишь черные одежды носит каждый житель.
Люди там красивы; каждый ликом, что луна,
Но, как ночь без звезд, одежда каждого черна.
Всякого, кто выпьет в этом городе вина,
В черное навек оденет чуждая страна.
Что же значит одеяний погребальный цвет, —
Не расскажешь, но чудесней дел на свете нет.
И хотя бы ты велел мне голову снести,
Больше не могу ни слова я произнести».
Молвил это и пожитки на осла взвалил,
Двери моего желанья наглухо закрыл.
Был мой дух его рассказом странным омрачен.
Я вернуть велел пришельца. Но уж скрылся он.
Свет погас. Рассказ прервался. Наступила тьма...
Стало страшно мне. Боялся я сойти с ума.
Продолжение рассказа начал я искать,
Пешку мысли так и этак начал подвигать.
Но, чтоб стать ферзем, у пешки не нашлось дорог,
Я взобраться по канату на стену не мог.
Обмануть себя терпеньем я хотел тогда.
Ум еще терпел, а сердцу горшая беда.
Проходила предо мною странников чреда.
Всех я спрашивал. Никто мне не открыл следа...
И решил я бросить царство, — хоть бы навсегда!
Родичу вручил кормило власти и суда,
Взял запас одежд и денег я в своей казне,
Чтоб нужда в пути далеком не мешала мне.
И пришел в Китай. И многих встречных вопрошал
О дороге — и увидел то, чего искал.
Город, убранный садами, как Ирема дом.
Носит черные одежды каждый житель в нем.
Молока белее тело каждого из них.
Но как бы смола одела каждого из них.
Дом я снял, расположился отдохнуть с пути
И присматривался к людям целый год почти.
Но не встретил я доверья доброго ни в ком,
Губы горожан как будто были под замком.
Наконец сошелся с неким мужем-мясником.
Был он скромен, благороден и красив лицом.
Чистый помыслами, добрый, смладу он привык
От хулы и злого слова сдерживать язык.
Дружбы с ним ища, за ним я следовал, как тень.
И встречаться с новым другом стал я каждый день.
А как с ним сумел я узы дружбы завязать,
Я решил обманом тайну у него узнать.
Часто я ему подарки ценные дарил,
Языком монет о дружбе звонко говорил.
С каждым днем число подарков щедро умножал,
Золотом — весов железных чаши нагружал,
День за днем свои богатства другу отдавал,
Исподволь и осторожно им завладевал.
И мясник, под непрерывным золотым дождем,
Стал к закланию готовым жертвенным тельцом.
Так подарками моими был он отягчен,
Что под грузом их душою истомился он.
Наконец меня однажды он в свой дом привел.
Был там сказочно богатый приготовлен стол.
Всех даров земных была там — скажешь — благодать.
Хорошо умел хозяин гостю угождать.
А когда мы, пир окончив, речи повели, —
Множество подарков ценных слуги принесли.
Счесть нельзя богатств, какие мне он расточил.
Все мои — к своим подаркам присоединил.
1 2 3 4 5 6 7 8
