Жадный барин

Предание

Е. Лазарев

Знойное, горячее, будто лесной пожар, лето встало тогда над Волгой. Горели травы, чернели на корню хлеба. И часто в полдень земля содрогалась, словно от громового удара. Значит, где-то поблизости появилась еще одна кривая, зияющая трещина.
Беда поднималась над людьми. Пришла пора жатвы, но никто и в поле не вышел. Нечего было жать. Поле было мертвым, как пустыня. Только сухие смерчи столбами возносили к небу земной прах.
Горе залегло в глазах у людей. Опустили головы даже мужчины, которые не знали страха перед грозными врагами. С криком и рыданиями метались по селу женщины, прижимая к груди голодных детей.
Собрались тогда люди на совет и долго молчали. Первым заговорил древний, седой, как ковыльный курган, старик.
— Слушайте меня! — обратился он к селянам. — Много раз мы глядели смерти в лицо. Никто из нас не боялся, когда сходились грудь с грудью в сече с врагами. Потому что мы знали: умрем, но свободными и сильными вырастут наши дети. Что же теперь? Дети умирают раньше нас. Вот я и говорю: наступите ногой на вашу гордость. Пойдемте к барину и будем просить хлеба...
Потупились гордые люди. Они знали, что у барина много хлеба. В ряд стояли у горы его крепкие и угрюмые, как скалы, амбары. В их тихом сумраке хранилась литая янтарная рожь. С годами зерно не убывало, а прибывало. Потому что все село, опутанное долгами, работало на барина.
Долго спорили мужики. Но делать нечего. Пошли всем селом к барину на поклон.
Женщины плакали, мужчины шагали молча.
После долгих и обидных уговоров вышел к ним барин.
— Зачем вы пришли? — спросил надменно.
— Хотите хлеба? А кто из вас не клял меня последними словами? Разве за это платят добром? Вы всегда гордились своей- правдой, а меня уличали в кривде. Теперь я хочу спросить вас: накормила вас ваша правда? И еще я спрошу: кто из нас прав? Даже ваши дети, умирающие с голоду, скажут, что прав я. У меня хлеб — у меня и правда. А вы идите и питайтесь своей правдой. Кто останется в живых, пускай приходит ко мне по весне. Я дам зерна. Но не для того, чтобы его съели, а для того, чтобы засеяли им нивы. А осенью принесете мне зерно нового урожая. Я засыплю его в свои амбары. А теперь уходите, и помните, и детям своим скажите, что моя кривда сильнее вашей нищей правды...
Они ушли. А он смеялся им вслед.
И вдруг содрогнулись горы. Ударил гром. От ветра закачались и загудели деревья. Гроза была сухая, без дождя, без единой капли. Волга потемнела, как набежавшая туча, и в дикой ярости бились в берега волны.
В эту жестокую грозу свершилось небывалое. То ли от страха, то ли от удара молнии окаменел смеющийся барин. И дом его превратился в каменную скалу. И там, где были амбары, появились валуны. Спеклась и закаменела в них рожь. В камень превратилось все, что было добыто кривдой, что не приносило людям ни пользы, ни радости.
Потом люди часто находили в Жигулевских горах отвердевшие, как камень, иглистые зерна. Говорили, что это, дескать, какие-то древние морские ракушки. А старики и до сих пор стоят на своем: это рожь. Каменная рожь.