В следующие дни, в среду или четверг, но вероятнее, что в среду, Иисус был приглашен Симоном-прокаженным отобедать с ним в его доме, в Вифании. По закону Моисея, строго воспрещались всякие сношения с прокаженными до их выздоровления, поэтому следует признать, что пригласивший Иисуса Симон в то время не страдал уже проказой. Почему же Евангелисты Матфей и Марк называют его прокаженным? Разве прежняя болезнь могла усвоить ему навсегда такое прозвище? Едва ли. Не будет ли правильнее предположить, что он исцелен был Иисусом от проказы так недавно, что не только близкие, но и сам он не отвык называть себя прокаженным? Некоторые толкователи полагают, что этот Симон и тот Симон-фарисей, о котором повествует Евангелист Лука (Лк. 7, 36) — одно и то же лицо. Но ведь Симон-фарисей враждебно относился к Иисусу, не оказал Ему даже самой обычной вежливости, не велел омыть Ему ноги и не приветствовал Его лобзанием, да и жил-то в Галилее, тогда как Симон-прокаженный был расположен к Иисусу, и жил в Иудее, в Вифании; следовательно, это не одно и то же лицо.
Во время обеда, когда все возлежали вокруг стола, вошла женщина с алавастровым сосудом драгоценного цельного нардового мира (о нардовом мире и алавастре см. выше). Кто была эта женщина, Евангелисты не говорят. Три женщины в разное время помазали Иисуса миром: первая — в доме Симона-фарисея, предание называет ее Марией Магдалиной, вторая — Мария, сестра Лазаря, и третья — в доме Симона-прокаженного. Иоанн Златоуст, Августин и другие полагают, что одна и та же женщина помазала Иисуса два раза, в доме Симона-фарисея и в доме Симона-прокаженного. Надо полагать, что предположение это основательно, и что женщина, явившаяся теперь в дом Симона-прокаженного, была действительно Мария Магдалина, так как Евангелисты Матфей и Марк не называют ее по имени, и не называют ее, вероятно, по той же причине, по какой и Евангелист Лука не назвал по имени явившуюся в дом Симона-фарисея грешницу (об этом см. выше).
Женщина эта, став сзади Иисуса, наскоро отбила тонкое горлышко алавастрового сосуда и вылила драгоценное миро на Его голову. Благоухание разнеслось по всей комнате, и некоторые из присутствующих (Мк. 14, 4), по сказанию же Евангелиста Матфея (Мф. 26, 8) — ученики Иисуса — стали шепотом переговариваться между собой: «К чему такая безрассудная трата? Какое значение она может иметь для Иисуса, чуждого всякой роскоши, живущего в бедности, не имеющего даже постоянного жилища? Ведь это драгоценное миро можно было бы продать более, чем за триста динариев! Не лучше ли было бы деньги эти раздать нищим?»
«Оставьте ее, — сказал им Иисус, — зачем смущаете ее такими разговорами? Зачем стараетесь внушить ей, что она поступила дурно? Она доброе дело сделала для Меня (Мк. 14). Вы заботитесь о нищих; это похвально; но нищих вы всегда будете иметь перед глазами, и можете благотворить им во всякое время, когда захотите; Меня же недолго будете видеть. И эта женщина, как бы прощаясь со Мной, сделала все, что могла (Мк. 14, 8): она помазала тело Мое к предстоящему погребению Моему. И это доброе дело ее будет известно в целом мире: везде, где будет проповедано обо Мне, будет сказано о ней».
Да, имя Марии Магдалины известно всему миру; везде, где читают Евангелие (а читают его на 409 языках), говорят и о ней, и приводят ее жизнь как пример, до какого совершенства, до какой святости может дойти грешник, искренне покаявшийся и порешивший: больше не грешить!
