Служение Иисуса приходило к концу. Ему надлежало
идти в Иерусалим..., чтобы пострадать от старейшин и первосвященников и книжников, и быть убиту, и в третий день воскреснуть (Мф. 16, 21), о чем Он неоднократно говорил Своим Апостолам.
Из какого именно города или селения отправился Он в путь — неизвестно; Евангелист говорит лишь о том, что идти надо было через Самарию. Хотя в Самарии знали Иисуса, но ненависть самарян к иудеям вынудила Иисуса послать вперед
вестников (Лк. 9, 52), чтобы они приготовили для Него и сопровождавших Его Апостолов помещение для ночлега или дневного отдыха. Как исполнили посланные данное им поручение — неизвестно; но когда Иисус и Апостолы входили в то селение Самарии, где предполагали отдохнуть, то самаряне отказали Ему в обычном гостеприимстве, так как Он и спутники Его имели вид путешественников в Иерусалим, то есть иудеев. Тогда двое из Апостолов, Иаков и Иоанн, которых Иисус называл
сынами грома, в негодовании на самарян, оскорбивших Христа, захотели немедленно же наказать их так, как наказал Пророк Илия посланных к нему от царя Охозии (4 Цар. 1, 1-12).
Хочешь ли, — спросили они Иисуса, —
мы скажем, чтобы огонь сошел с неба и истребил их, как и Илия сделал? (Лк. 9, 54).
Иисус дал Апостолам власть совершать чудеса, и они, несомненно, совершали их, потому что сказать так самоуверенно, что по слову их сойдет огонь с неба, могли только испытавшие силу своего слова. Но в этом случае
сыны грома, пылкие братья Иаков и Иоанн, забыли, что сила эта дана им для того, чтобы делать добро, а не зло, и что их Учитель заповедал им прощать обидчиков, а не мстить им. Месть была ветхозаветным обычаем, но этот обычай заменен новой заповедью:
любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас (Мф. 5, 44).
Иисус заставил их вспомнить эту заповедь, запретив мстить чем бы то ни было негостеприимным самарянам.
Не знаете, какого вы духа, — сказал Он им. Если
Сын Человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать (Лк. 9, 55—56), то и ученики Его должны быть проникнуты тем же духом любви и всепрощения.
Непринятые самарянами, Иисус и Апостолы пошли в другое селение (Лк. 9, 56), лежавшее, вероятно, за пределами Самарии, так как, направляясь в Иерусалим, они шли
между Самариею и Галилеею (Лк. 17, 11); быть может, для этого пришлось им вернуться обратно в Галилею.
При входе в одно из селений, лежавших по пути, Иисус увидел десять прокаженных, которые (соблюдая требования закона) остановились вдали. Видя сопровождавшую Иисуса толпу, прокаженные догадались, что это идет Галилейский Пророк, и потому издали стали кричать:
Иисус Наставник! помилуй нас (Лк. 17, 13) (о прокаженных см. объяснение выше). Вероятно, Иисус не желал возбуждать сопровождавшую Его толпу совершением чуда над прокаженными на глазах у всех, и потому приказал им идти в Иерусалим и показаться священникам. Страдавшие проказой являлись священникам тогда лишь, когда освобождались от этой болезни, для того, чтобы священники удостоверили их выздоровление и приняли от них установленную жертву. Эти же десять прокаженных еще не исцелились, но тотчас же послушались Иисуса и пошли; дорогой уже они заметили, что проказа сошла с них. Евангелист не поясняет, скоро ли совершилось над ними это чудо, и ограничивается лишь указанием, что один из них,
самарянин, видя, что исцелен, возвратился к Иисусу, припал к ногам Его и громким голосом прославлял Бога; девять же исцеленных
евреев не нашли нужным поблагодарить своего Благодетеля. Видя такую неблагодарность, Иисус с грустью сказал:
Не десять ли очистились? где же девять? как они не возвратились воздать славу Богу, кроме сего иноплеменника? Обращаясь же к исцеленному самарянину, сказал:
Встань, иди; вера твоя спасла тебя. Сопровождали Иисуса в Его путешествии и фарисеи, следившие за всеми Его действиями. Слыша постоянно рассказы Иисуса о Царстве Божием и Царстве Небесном и не понимая, в чем состоит различие между тем и другим, фарисеи, вероятно, во время остановки Иисуса для отдыха, завели с Ним разговор о Царстве Божием, и спросили, когда же оно придет? Спрашивая Иисуса о Царстве Божием, фарисеи подразумевали под ним Царство Мессии, которое понимали совершенно превратно как царство могучего царя-завоевателя, свергающего иго римлян и покоряющего евреям весь мир. Эти заблуждения фарисеев разделял и народ еврейский; не чужды им были и сами Апостолы. Вот почему в вопросе, предложенным Иисусу фарисеями, было немало свойственного им лукавства и коварства. Если народ считает Иисуса за Мессию, думали фарисеи, то пусть же Он не томит его напрасными ожиданиями, пусть скажет, когда придет Царство Мессии, и какой будет признак начала его. Фарисеи прекрасно знали из прежних бесед Иисуса, что проповедуемое Им Царство — не то, какого ожидают евреи, и потому им хотелось, чтобы Он всенародно, вновь и притом точнее, определеннее разъяснил, что Он не тот Мессия, какого ждет свободолюбивый народ, изнемогающий под игом язычников.
Иисус понял это коварство, но не стал подделываться под настроение окружающей Его толпы. Он говорил уже не раз, что Царство Его, то есть Царство истинного Мессии, — не от сего мира (Ин. 8, 23), то есть не такое, каковы царства мира сего, хотя и оно есть Царство земное. Царства мира сего возникают и падают так, что все это видят, все замечают; завоевывается какое-либо царство мира сего, воцаряется в нем чужеземец-победитель и силой приводит к повиновению себе всех побежденных; люди покоряются ему, исполняют все его требования, все чуждые им законы, оказывают ему наружное почтение, но в душе нередко ненавидят угнетателя. Словом, в царстве мира сего можно быть точным исполнителем всех законов и повелении царя, и вместе с тем не любить его; можно быть таким гражданином, о которых Иисус как-то сказал:
Приближаются ко Мне люди сии устами своими, и чтут Меня языком, сердце же их далеко отстоит от Меня (Мф. 15, 8). Да, таким гражданином, сердце которого далеко отстоит от царя, но который, вместе с тем, оказывает ему видимые знаки повиновения и почтения, — таким гражданином можно быть только в царстве мира сего, но не в Царстве Божием. В Царстве Божием, как и в царствах мира сего, надо исполнять царский закон, а так как главнейший закон Божий —
возлюби Господа Бога твоего всем сердцем... и ближнего твоего, как самого себя (Мф. 22, 37, 39), то нельзя быть членом Царства Божия, не любя своего Царя — Бога. Следовательно, для того, чтобы вступить в Царство Божие, надо прежде всего полюбить Бога всем сердцем, полюбить и ближних, как самого себя; с этого надо начать. А так как такое воцарение Бога происходит в душе человека, то Иисус и сказал фарисеям в ответ на их лукавый вопрос:
Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17, 21). Оно не приходит так приметно, как возникают царства мира сего. Про царства мира говорят, что в такой-то стране царствует такой-то царь, а в такой-то — другой, но про Царство Божие этого сказать нельзя; нельзя сказать, что
вот, оно здесь, в этой стране,
или: вот, там (Лк. 17, 21), так как Царство Божие не ограничивается никакими пределами страны или стран; оно везде, где любят Бога и ближних, и прежде всего оно в
душе человека, внутри его. Если люди любят Бога и ближних, то куда бы они ни переселялись, в какой бы стране ни жили, везде они члены единого Царства Божия, везде они исполнители воли Божией, везде Божий работники.
Окончив беседу о Царстве Божием, Иисус сказал,
что должно всегда молиться и никогда
не унывать (Лк. 18, 1).
Некоторые толкователи полагают, что слова
должно всегда молиться и не унывать составляют вывод самого Евангелиста из последующей притчи. Но едва ли такое мнение можно считать правильным. Евангелист Лука, будучи лишь повествователем того, что
передали ему
бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова (Лк. 1, 2), ни разу не высказал своего личного мнения по поводу рассказанных им событий; следовательно, нет оснований полагать, что он в данном случае отступил от принятого им способа изложения Евангелия. К тому же, если читать это место Евангелия от Луки так:
говоря... притчу о том, что в одном городе был судья... (и т. д.),
Иисус сказал..., что должно всегда молиться и не унывать, — то станет несомненным, что наставление это сказано Самим Иисусом, а не выведено Евангелистом из Его притчи (см. Л к. 18, 1—2).
Должно всегда молиться. Разве можно всегда молиться? — спрашивают многие. Если постоянно молиться, если все время проводить только в молитве, то когда же работать? Когда же исполнять семейные и общественные обязанности?
Если понимать молитву лишь во внешнем ее выражении, то есть в произнесении молитвенных слов, положении на себя крестного знамения и коленопреклонении, то, конечно, молясь так непрестанно, всегда, мы не будем иметь времени для исполнения наших обязанностей по отношению к ближним. Но не о такой молитве говорил Христос.
Непрестанной молитвой называется постоянное согласование всех своих мыслей и поступков с волей Божией, непрерывное стремление души к Богу, стремление стать совершенным. Вся жизнь верующего, говорит Ориген, есть одна великая, последовательная молитва.
Молясь, не унывайте, если не скоро получаете просимое. Уныние происходит от сомнения в возможности получить просимое; сомнение же несовместимо с верой в милосердие Божие. Если Господь сказал:
Просите, и дано будет вам (Лк. 11, 9), — то нечего унывать, надо верить, что получишь просимое, и лишь терпеливо ждать, стараясь в то же время сделаться достойным просимой милости (о неотступности молитвы см. выше).
Заповедь Свою —
всегда молиться и не унывать — Иисус разъяснил притчей о неправедном судье. К одному судье,
который Бога не боялся и людей не стыдился, ходила бедная вдова и постоянно просила его защитить ее от несправедливых требований ее соперника (то есть противника по судебному делу), но все ее просьбы были безуспешны. Наконец, судье надоели эти просьбы вдовы, и он исполнил их лишь для того, чтобы она не приходила больше докучать ему.
Окончив эту притчу, Иисус сказал:
Слышите, что говорит судья неправедный? Если он, будучи неправедным, все-таки защитил несчастную вдову, неотступно просившую у него защиты, то
Бог ли не защитит избранных Своих, вопиющих к Нему день и ночь, хотя и медлит защищать их? Сказываю вам, что подаст им защиту вскоре (Лк. 18, 6—8). Если неотступность просьб вдовы пробила заскорузлую совесть неправедного судьи и заставила его заступиться за обиженную, то возможно ли даже подумать, что Судья Праведный, Бог, не исполнит молений тех, которые могут считаться избранными Его, которые и мысли, и поступки свои согласуют с Его волей? Но Господь медлит иногда подавать просимое даже таким избранным, испытывая силу и крепость их веры; медлит, но все-таки подает.
Итак, не может быть никаких сомнений в том, что Бог как Судья Праведный исполнит Свое обещание и всегда будет подавать верующим просимое, хотя и не немедленно. Но можно ли быть уверенным, что эти верующие сохранят всегда надлежащую веру в Его слово? Сохранится ли в них эта вера до конца? В этом еще можно сомневаться. Но скорее праведные люди ослабеют в своей вере, чем Бог отступит от Своих обещаний.
Итак, если нет места сомнениям, то неуместно и уныние. Верующий должен молиться, твердо верить в возможность получения просимого, своими делами сделаться достойным того, то есть стать как бы избранным, и никогда не унывать, если просимое не скоро дается.
Сказываю вам, — говорит Христос, —
что подаст им защиту вскоре.
Должно всегда молиться, сказал Христос. Но как молиться, с каким чувством приступать к молитве — это указано в следующей притче о фарисее и мытаре.
Фарисей и мытарь вошли в храм помолиться. Мытарь, признавая себя великим грешником, стал вдали от всех; не решаясь приблизиться к святому месту, не смея даже
поднять глаз на небо, он смиренно говорил:
Боже! будь милостив ко мне грешнику (Лк. 18, 13). Фарисей же стал впереди всех, чтобы все видели его молящимся; признавая себя безгрешным, он не просил у Бога милости, а лишь благодарил Его:
Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю (Лк. 18, 11 — 12).
Закон Моисея обязывал евреев поститься только один день в году, именно десятый день седьмого месяца (Лев. 16, 29), день очищения; но некоторые из евреев, желавшие казаться особенно благочестивыми, постились два дня каждой недели, второй и пятый. Закон Моисея обязывал каждого еврея отдавать Богу (на содержание левитов) десятую часть
от всего произведения семян, которое приходит с поля... каждогодно (Втор. 14, 22),
и из плодов дерева (Лев. 27, 30); фарисеи же, желая казаться более праведными, отдавали десятую часть и огородных растений. Хотя фарисеи хвастались, что отдают десятую часть из всего, что приобретают, но, по всей вероятности, сверх требуемого законом они отдавали десятую часть лишь мелочных доходов своих, как-то: доходов от мяты, тмина и прочего, и преспокойно утаивали более крупные суммы, которые приобретали,
поедая домы вдов (Мф. 23, 14). Как бы то ни было, но фарисей притчи дерзко объявляет Богу, что делает добра более, чем требуется от праведников; следовательно, он выше, святее многих праведников, и потому не может быть даже и сравниваем с прочими людьми, которых он называет грабителями, обидчиками и прелюбодеями, и в особенности с этим мытарем, смиренно-стоявшим в отдалении от него.
Еще раньше, на обеде у одного из начальников фарисейских, Христос предостерегал гостей его от самовозвышения и тогда же сказал, что возвышающий сам себя, оправдывающий себя, будет осужден на окончательном Суде и унижен перед теми, которые смиренно признавали себя грешнее других людей и тем унижали себя перед ними (см. выше). Ту же мысль Христос повторил и теперь, добавив, что молившийся мытарь притчи ушел из храма несколько облегченным от тяжести грехов, гордый же фарисей, хотя и вышел самодовольным и гордым, но оправдания не получил и от предстоящего ему в будущем унижения не избавился.
Применяя эту притчу к себе, заглядывая в глубину своей души, мы должны сознаться, что нередко бываем такими же фарисеями, о каких говорил Христос. При несчастье мы ропщем и говорим: «За что Бог наказывает меня? Ведь у меня нет таких грехов, за которые я заслуживал бы такого наказания? Я не убийца, не грабитель, не вор; я посещаю храм Божий почти каждое воскресенье и во все большие праздники; соблюдаю все таинства и обряды своей религии; подаю милостыню нищим и состою членом приходского благотворительного общества; я не таков, как прочие люди; за что же Ты караешь меня так, Господи?» Говорящий или думающий так разве не тот же самооправдывающийся или самовозвышающийся фарисей, о котором говорил Христос в Своей притче? Постыдимся же такому сходству и будем смиренно повторять слова мытаря:
Боже! будь милостив ко мне грешнику. Все мы грешны и должны помнить, что с некоторых из нас и за малый грех взыщется строже, чем с прочих за тяжкие грехи; что если нам много дано, то с нас много и взыщется.
1 2
