Возвращение Ханумана

Перелетев через океан обратно, с юга на север, словно крылатая» гора, Хануман увидел перед собой вершину горы Махендра; и, жаждущий встретить поскорее своих друзей, он испустил крик, подобный раскату грома. И, казалось, крик тот расколол небесную твердь с солнцем, луною и звездами. И обезьяны, собравшиеся на северном берегу моря в ожидании Ханумана, услышав этот крик, пришли в волнение. Но Джамбаван, лучший из медведей, обрадованный, обратился к обезьянам со словами: «Нет сомнения, сын Ветра возвращается с удачей. Иначе он не издавал бы таких криков, как этот». И обезьяны запрыгали по деревьям и скалам, выражая так нетерпение увидеть Ханумана.
Когда же Хануман появился на небе, они замерли, сложив ладони, и, как только он опустился на вершину горы Махендра, окружили его, шумно изъявляя радость, и принесли ему плодов и кореньев, принесли охапки ветвей, чтобы ему было на что сесть.
Хануман приветствовал Джамбавана и царевича Ангаду и остальных обезьян и сказал: «Я видел благородную дочь Джанаки». Затем, расположившись в живописной роще на горе Махендра, он рассказал обезьянам подробно и по порядку о своем путешествии — и о том, что приключилось с ним в пути, и о встрече с Ситой, — а закончив свой рассказ, воздал великую хвалу добродетелям Ситы.
Обезьяны, выслушав его, торжествуя и радуясь его удаче, восславили подвиг Ханумана. Затем Ангада сказал: «Эти двое — Двивида и Майнда, — могучие обезьяны, сыновья Ашвинов, небесных близнецов, могут в гневе разрушить всю Ланку с ее колесницами, конями и слонами. Что до остальных, я один справлюсь со всеми ракшасами и с царем их Раваной. Если же вы, доблестные воины, все поможете мне, никто не устоит перед нами. Достойно ли нас явиться к Раме и сказать ему: «Мы видели благородную царевну, но не могли выручить ее из беды»? Нападем немедля на Ланку и, разгромив ракшасов, вернемся к Раме и Сугриве с освобожденною нами Ситой!» На это Джамбаван сказал ему, улыбаясь: «О великий вождь обезьян, то, что ты предлагаешь, не следует делать, по моему разумению. Нас послали на юг отыскать Ситу, но ни Рама, ни Сугрива не поручали нам ее привести. Даже если нам удастся это, Рама будет недоволен нарушением его повелений. Он поклялся перед всеми, что сам освободит Ситу. Поэтому нам лучше сейчас же отправиться к Раме и Сугриве и поведать им о том, что мы узнали. Рама же решит, как надлежит нам поступить».
Следуя совету Джамбавана, обезьяны тотчас пустились в путь и вскоре достигли Прасраваны, где ожидали вестей Рама, Лакшмана и Сугрива. Завидев издали обезьян, летящих по воздуху во главе с Хануманом и Ангадой, словно тучи, гонимые ветром, Сугрива сказал Раме: «Утешься. Твоя благородная супруга найдена — иначе Ангада не отважился бы явиться сюда. И по его радостному виду я заключаю, что он несет добрые вести».
С ликующими криками опустились обезьяны на землю перед Рамой, и Хануман, склонив голову, поведал сыну Дашаратхи, что Сита жива и здорова. Услышав от Ханумана, что он видел Ситу, Рама был охвачен великой радостью. А Лакшмана, обрадованный, с почтением взирал на Сугриву и Ханумана.
И, расположившись на лесной поляне, обезьяны принялись наперебой рассказывать Раме о Сите, о жизни ее в плену и о верности супругу. Рама же снова и снова расспрашивал их, желая знать все о Сите. Тогда обезьяны обратились к Хануману с просьбой поведать обо всем, ничего не упуская. И сын Ветра рассказал о том, как нашел он Ситу, о разговоре ее с Раваной, об угрозах демониц, о сетованиях царевны и о своей встрече с нею; слово в слово передал он все речи Ситы и повторил Раме ее рассказ о дерзкой вороне. Он отдал Раме и драгоценный камень, посланный Ситой, сказав при этом: «Бледная и исхудавшая, она молвила мне на прощание: «Два месяца осталось жить мне, томящейся во власти ракшасов!» О Рама, я рассказал тебе все; готовься же переправиться через океан».
Рама, прижимая к груди украшение Ситы, заплакал. Он сказал Хануману: «Поистине, сердце мое тает при виде этого камня. Его подарил Сите отец в день нашей свадьбы, и она носила его в волосах. Когда я гляжу на этот камень, мне кажется, что я опять вижу Ситу перед собою. О Лакшмана, есть ли ужаснее участь — держать в руках этот камень, принесенный из-за моря, но не Ситу? О Хануман, повтори мне снова все, что сказала царевна Видехи, ее слова для меня как брызги воды для лишившегося чувств. Она сказала, что ей осталось жить еще два месяца. Но я не могу жить ни мгновения без нее. О Хануман, веди меня немедля туда, где ты нашел мою возлюбленную. Как живет она одна среди страшных и свирепых ракшасов? О Хануман, поведай мне все, что она сказала тебе. Ее слова даруют мне жизнь, как целебные травы — сраженному недугом. О Хануман, расскажи мне о ней, разлученной со мною!»
И снова и снова Хануман повторял Раме разговор свой с Ситой, ее слова, слова утешения, которые он тогда обращал к ней: “Скоро ты увидишь сына Дашаратхи во главе несметных ратей могучих обезьян, — так сказал я ей. — Скоро ты услышишь боевой клич нашего войска, подобный раскатам грома. И скоро ты узришь Раму на троне Айодхьи рядом с тобою, вернувшегося из изгнания”. И речи мои утешили ее».