Одиннадцатый клубок

- Расскажи, Гамаюн, птица вещая, как женился Дажьбог сын Пepунович на младой Златогорушке Виевне.
- Ничего не скрою, что ведаю...

***

Хoроша поездка в чистом полюшке, хороша пробежка лошадиная. Видно где Дажьбог на коня вскочил, да не видно где в стремена вступил - только видно в полюшке пыль столбом.
Тут увидел Дажьбог - в чистом полюшке поляница-наездница едет.
- Что за чудо-чудесное в поле? Поляница во полюшке едет, а под нею конь, будто лютый зверь, а сама-то спит крепко-накрепко.
Тут вскричал Дажьбог зычным голосом:
- Ой да ты, поляница могучая! Спишь ты впрямь, или ты притворяешься? Не ко мне ли ты подбираешься?
Поляница ж молчит - не ворохнется.
Разгорелось тут сердце дажьбожее - взял Дажьбог булатную палицу, ударял поляницу могучую. Поляница ж сидит - не ворохнется, на Дажьбога она не оглянется.
Ужаснулся Дажьбог и отъехал назад:
- Видно смелости во мне все по-старому, только силы во мне не по-прежнему!
Видит он - дуб стоит в чистом полюшке. Наезжал на него Тарх Пepунович и ударил булатною палицей - и расшиб сырой дуб на щепочки.
- Значит силы в Дажьбоге по-старому, видно смелость во мне не по-прежнему!
Разъезжался Дажьбог сын Пepунович, вновь наехал на ту поляницу - и ударил ее в буйну голову.
Поляница ж сидит - не ворохнется, на Дажьбога она не оглянется.
Ужаснулся Дажьбог и отъехал назад:
- Видно смелости во мне все по-старому, только силы во мне не по-прежнему!
Видит он - скала в чистом полюшке. Наезжал на нее Тарх Пepунович и ударил булатною палицей - и разбил на мелкие камешки.
- Значит силы в Дажьбоге по-старому, видно смелость во мне не по-прежнему!
Разъезжался опять Тарх Пepунович, вновь наехал на ту поляницу он и ударил ее в буйну голову, и отшиб себе руку правую.
На коне поляница сворохнулась, на Дажьбога она тут оглядывалась:
- Я-то думала - мухи кусаются, оказалось - то добрый молодец!
Ухватила Тарха Пepуновича поляница за желтые кудри, подняла с конем богатырским, опустила его во хрустальный ларец, а ларец запирала ключиком.
И поехала снова к Рипейским горам. Едет целый день вплоть до вечера, едет темную ночь до рассвета. А на третьи сутки могучий конь стал под нею брести-спотыкаться. Она била его плеткой шелковой:
- Ах ты, волчья сыть, травяной мешок, ты чего подо мной спотыкаешься?
Тут ответил ей богатырский конь:
- Поляница ты удалая, Златогорка дочь Вия подземного! Ты прости уж меня, хозяюшка, третьи сутки иду я без отдыха, и везу двух могучих всадников, вместе с ними коня богатырского. Богатырь тот силой слабей тебя, ну а смелостью посильней тебя!
Тут опомнилась Златогорка, вынимала хрустальный ларчик, отпирала его золотым ключом, вынимала Дажьбога Пepуновича из ларца за желтые кудри:
- Ах, удалый ты, добрый молодец! Сделай ты великую заповедь, ты возьми-ка меня в замужество. Будешь жить тогда ты по-прежнему. Коль откажешься - знать тебе не жить. На ладонь положу, а другой прижму - только мокренько между ладошками будет!
- Златогорка, дочь Вия подземного! Отпусти ты меня жить по-прежнему, я согласен на заповедь вечную, я приму с тобой золотой венец!
И поехали они да не в чисто поле, а поехали ко Рипейским горам, ко тому ли Ирию светлому. Встретил их Свaрог с Ладой-матушкой. И спросил Свaрог Златогорушку:
- Ты кого привезла, Златогорушка?
- Привезла я могучего витязя удалого Тарха Пepуновича, скуй Свaрог нам свадьбу небесную!
Приняли Дажьбог с Златогоркою золотые венцы свароговы, стали вместе они коротать свой век.

***

Далеко-далеко в чистом поле поднималась пыль и стелилась ковыль. Проезжали там добрый молодец - молодой Дажьбог сын Пepунович и удалая поляница: Златогорка - дочь Вия подземного.
Они ехали ко святым горам, ко высоким горам Араратским. Ехали они много времени, подъезжали они ко Святой горе. Находили тут чудо-чудное, чудо-чудное - диво-дивное, площаницу нашли огромную. А на ней надписана надпись:
"Тот в гроб ляжет - кому в нем лежать суждено."
Тут спустились они со могучих коней и ко гробу тому наклонились. И спросила тогда Златогорушка:
- А кому в этом гробе лежать суждено? Ты послушай меня, милый муж Дажьбог, ты ложись-ка в гроб да примеряйся, на тебя ли гроб этот вырублен?
Тут ложился Дажьбог в тот огромный гроб, только гроб ему не поладился - он в длину длинен, в ширину - широк.
- Ты Дажьбог могучий, Пеpуна сын, выйди ты из гробницы той каменной. Я теперь прилягу, примеряюсь.
И легла Златогорушка в каменный гроб. Златогорке гроб тот поладился - он в длину по мере, в ширину как раз.
И сказала тогда Златогорушка:
- Ай же ты, Дажьбог, мой любезный муж, ты покрой-ка крышечку белую, полежу я в гробу, полюбуюся.
Отвечал Златогорке могучий Дажьбог:
- Не возьму, Златогорка, я крышечки, шутишь шуточку ты немалую, ты себя хоронить собираешься.
Тут взяла Златогорушка крышечку и закрыла ею свой каменный гроб. Захотела поднять - и не может:
- Ай же ты, Дажьбог сын Пepунович, мне в гробу лежать тяжелешенько, ты открой скорей крышку белую, ты подай мне свежего воздуха.
Взял Дажьбог ту крышечку белую - только крышечка не поднялась, даже щелочка не открылась.
И сказала ему Златогорушка:
- Ты разбей-ка крышечку белую, вынь меня из гроба глубокого!
Он ударил булатною палицей вдоль той крышечки тяжкой каменной. А куда он ударил палицей - становился там обруч кованный.
Тут сказала ему Златогорушка:
- Ты возьми, Дажьбог сын Пepунович, кладенец мой меч. Бей ты им по гробу глубокому, поперек ударь крышки белой!
Но не смог поднять этот меч Дажьбог.
- Наклонись ко мне к малой щелочке, я дохну в лицо твое белое - у тебя прибавится силушки.
Наклонился к ней сильный бог Дажьбог, и дохнула в него Златогорушка - силы в нем прибавилось вчетверо. Тарх Дажьбог поднял тот могучий меч и ударил по гробу глубокому - и посыпались искры далешенько. А куда он ударил мечом-кладенцом - становился там обруч кованный.
Говорила ему Златогорушка:
- Мой любимый муж, молодой Дажьбог! Видно мне не выйти отсюда. Здесь найду я свою кончинушку. Съезди ты к моему родителю, к Вию князю в царство подземное, передай ему мой последний поклон и проси прощения вечного.
Отправлялся Дажьбог сын Пepунович от жены свой Златогорки в царство пекельное, в царство подземное ко Кавказским горам высоким.
И приехал он к Вию темному и сказал ему таковы слова:
- Здравствуй Вий - подземельный и темный князь! Я привез поклон-челобитие от любимой родной твоей дочери, от моей жены Златогорушки. Она просит прощения вечного - как легла она в площаницу, в ту гробницу из белого камня - так не может оттуда подняться. Видно Макошью так завязано, видно Родом самим так повелено.
Рассердился Вий подземельный князь сын великого Змея Черного:
- Значит ты убил Златогорушку - и посмел прийти в царство темное!
Закричал тут Вий зычным голосом и созвал к себе силы темные:
- Поднимите мне веки тяжкие, я взглянуть хочу на Дажьбога! Дай мне руку, Тарх сын Пepунович!
А Дажьбог могучий тем временем раскалил на огне булаву свою - протянул ее Вию грозному.
Вий схватил булаву раскаленную и взглянул на Дажьбога светлого. Тут завыл, закричал подземельный князь:
- Здесь не место тебе, светлый солнечный бог! Ты впускаешь свет в царство темное! Я даю прощение вечное Златогорке любимой дочери! Уходи же скорее в подсолнечный мир!
И уехал Дажьбог сын Пepунович ко своей жене Златогорушке, передал ей прощение вечное. Златогорка с Дажьбогом прощалась и в гробу том навек упокоилась.
И на том гробу написал Дажьбог:
"Здесь лежит Златогорушка Виевна. По велению Макоши-матушки, по желанию Рода небесного смерть нашла она на святых горах."