Сын Шатаны

В дальний поход, на год, уехал однажды нарт Урызмаг. Кто знает, куда он уехал? Долгое ли, короткое ли время прошло после его отъезда, почувствовала Шатана, что скоро будет она рожать. И когда подошло время родов, три медовых пирога испекла Шатана и взмолилась Богу:
– О Бог богов, мой Бог! Пусть туманы и облака, которые предназначены для нашей страны на весь год, упадут сейчас на селение нартов.
И черный туман скрыл селение нартов. Тогда запрягла Шатана в повозку двух быков, родившихся в день, посвященный Тутыру, поехала на берег Терека, и там родился у нее мальчик. Приготовлен был у Шатаны сундук, в него положила она ребенка, в лодку поставила сундук и в реку столкнула лодку. После этого села она опять в повозку и вернулась домой.
Покачиваясь, бежит лодка, и бурливые волны играют ею, из стороны в сторону бросая ее, как мяч. Увидели лодку рыбаки, изловили ее, открыли сундук и очень обрадовались, увидев живого ребенка. А как было не радоваться! «Ведь у нашего алдара нет детей,– говорили они друг другу,– и если мы принесем ему мальчика, он нас щедро одарит и угостит обильно». И они принесли ребенка алдару. Поблагодарил алдар рыбаков и богато их одарил.
Как родное дитя, стал воспитывать алдар ребенка. Подрос мальчик, и обозначился мужественный склад души его. Каждый, кому известны были нарты, узнал бы, что нартская кровь кипит в его жилах. Она сказывалась в том, как он донимал во время игр своих сверстников, мальчиков и девочек: кому шею свернет, кому руку, кому ногу вырвет. Стали на него жаловаться девушки, идущие за водой, и женщины, возвращающиеся с мельницы: кувшины, кадушки, кожаные мешки пробивал он насквозь своими меткими стрелами. Не было такого озорства, в котором бы он не участвовал.
Роптать стали люди алдара. Собравшись толпой, пошли они к нему и сказали:
– Много раз жаловались мы тебе на твоего шалуна-найденыша, но ты, видно, не заботишься о том, чтобы его усмирить, потому что он шалит все пуще. А ведь он уж не ребенок, усы пробиваются на его губе. Пора бы ему образумиться. И вот мы пришли говорить с тобой последний раз, наш алдар. Скажи, кто тебе дороже – мы или этот мальчишка?
Тут призадумался алдар. Впору в отчаяние впасть от такого дела. Долго раздумывал он, так и этак прикидывал и под конец сказал себе: «Видно, тесно воспитаннику моему в нашем селении. Пусть поездит по чужим странам».
Всем самым лучшим одарил алдар, отправляя в путь, своего воспитанника: одеждой, оружием. Послал его алдар в свой табун и сказал:
– Пойди и выбери себе лучшего коня.
Был в табуне алдара жеребенок, который лишь наполовину был обыкновенным конем,– никто не мог с ним совладать. А юноша поймал этого жеребенка за хвост, без уздечки вскочил на него и прискакал к алдару. И тут сильнее, чем прежде, встревожился алдар и подумал: «Если он сейчас такого коня укротил без уздечки, что же он будет вытворять, когда возмужает?!» И стал он опасаться своего воспитанника.
Двенадцать всадников отрядил алдар, чтобы тайком сопровождали его воспитанника.
Перед отъездом позвал он к себе этих двенадцать всадников и вот что сказал им:
– Уезжает воспитанник мой, будто бы на поиски невесты отправляю я его. Проводите его в поход по большой дороге. Доедете вы до железных ворот. Заперты окажутся эти ворота. Попытается мальчик открыть их рукоятью своей плети, но не поддадутся они ему. Тогда приударит он коня своего, и перелетит конь через железные ворота. И если все произойдет так, как я предсказал, вы, не жалея сил своих, скачите обратно ко мне. Но не забудьте, чтоб в одном направлении ни за что не скакало больше одного всадника, во все стороны рассыпайтесь.
Уехал воспитанник алдара, за ним последовали двенадцать всадников. Привела их большая дорога к железным воротам. Мальчик рукоятью своей плети толкнул ворота, но не открылись они. Тогда натянул он удила и плетью пригрозил коню. Подобно зайцу, заплясал конь под ним и перепрыгнул через ворота. И тут же всадники, сопровождавшие его, во все стороны погнали своих коней. С удивлением поглядел им вслед воспитанник алдара, а сам поехал дальше.
Кто знает, долго ли, коротко ли он ехал, но вот задремал, не слезая с коня; продолжает его сонного везти верный конь. Тут попал он на глаза именитым нартам – Урызмагу, Хамыцу и Сослану из славного рода Ахсартаггата.
– Не зря провели мы время в походе,– сказали нарты.– Этот всадник пригодится на что-нибудь. За него хоть купим белья нашим женщинам.
Нарт Сослан первый со всей силы налетел на спящего всадника, но хоть бы покачнулся конь юноши, а тот даже и не проснулся. Тут тронул своего коня нарт Хамыц, налетел он на спящего. Какой конь не содрогнулся бы от такого удара! Но не переменил даже шага конь юноши, и по-прежнему несет он своего всадника. И тогда пустил своего знаменитого Арфана нарт Урызмаг. Ударил Арфан коня юноши,
Но даже пегому коню Урызмага не поддался гордый конь, а только повернул свою голову к нартам и сказал:
– Отстали бы вы от нас и ехали бы своей дорогой. А то, если проснется мой хозяин, раскаетесь вы в ваших забавах.
Не послушались нарты, не оставили в покое коня, и тогда тот со всей силой тряхнул своего хозяина. Проснулся юноша, потер глаза и увидел нартских задир. Повернул он коня – и вот уже нарты Урызмаг и Хамыц привязаны сзади к седлу его, как переметные сумы, а Сослана он копьем своим поддел под пояс, поднял с коня и высоко понес его на своем копье. Коней нартских он погнал впереди себя.
– Верно, вы не думали, что вас ждет, когда нападали на меня. Но сейчас увидите, что с вами сделаю. Вот возьму я да в этом достойном смеха виде привезу вас в вашу страну и положу у ног ваших жен,– сказал юноша.
Во скольких походах побывали именитые нарты, кому только не показывали они силу свою, но с таким человеком им еще не приходилось встречаться. Долго молчали они в тревоге, но потом, видя, что ничего не придумаешь, развязали свои языки и стали льстить своему победителю:
– Неужто ты, наш победитель, посчитаешь возможным так нас осрамить? Просим тебя, прости нам нашу ошибку. Лучше убей нас здесь, но только не позорь.
– Я вижу, пожилые вы люди, и потому прощаю вас. Но вы должны дать мне слово, что никогда больше не будете обижать путников,– ответил юноша.
Что оставалось делать нартам? Дали они слово. Юноша освободил их, и поехали они своей дорогой, а он поехал своей. Долго ли, коротко ли ехал, но вдруг осадил он своего коня.
«Уж не мертвецы ли наслали на меня забвение свое? Ведь не знаю я, куда еду, неизвестно мне, в какой стране нахожусь, и не ведаю того, где буду жениться. Так как же я отпустил тех трех людей, ведь обо всем я мог узнать от них? Наверно, видали они виды, повсюду погостили и много чего испытали. Догоню-ка я их, может, укажут они мне подходящую невесту».
Но нарты, когда увидели, что догоняет их юноша, испугались и пустились вскачь.
– Эй, остановитесь! Даю слово, что не причиню вам вреда! – кричит им юноша.– Вы мне по делу нужны. Придержали нарты своих коней, юноша догнал их и сказал:
– Я оставил дом, чтобы найти себе жену, но в этой стране никого не знаю, а вы, видно, люди бывалые. Будьте ко мне милостивы, укажите мне подходящую невесту.
– Там, где сливаются две реки, на междуречье, живет в своей крепости Адыл. И такой красоты дочь выросла у него, что нигде под небом не найдешь ты равной ей по красоте и обхождению. Кто только не сватался за нее из лучших людей нашего мира, но ни за кого не соглашается она идти. Если она захочет тебе показаться, значит, выйдет она за тебя.
Повернул тут коня юноша, и прямо на междуречье, к крепости Адыла, направил он свой путь. Сколько был он в пути, кто знает? Но вот перед ним крепость Адыла. А красавица дочь Адыла со своими подругами сидела у себя в башне: рукоделием занимались девушки. Bот одна из подруг говорит:
– А ведь к нам едет какой-то всадник. Никогда еще подобный ему красавец не приезжал в нашу страну.
– Следите за ним,– сказала дочь Адыла.– Если он будет искать брода через стремнину нашей широкой реки, искать места помельче, то мы позабавимся над ним. Если же он переправится, не ища брода, то значит, он годен мне в мужья.
– Гляди, он переправился в самом глубоком месте,– сказала одна из подруг.– Даже рыба не проплывает так ловко, как проплыл он на коне своем. Хоть бы раз споткнулся конь его. Стрелой пересек он широкую реку.
Въехал юноша в крепость Адыла, толкнул рукоятью плети дверь в покои, где жила красавица дочь Адыла, и дверь упала внутрь.
– Пусть добрым будет этот день, негостеприимная хозяйка,– сказал юноша.
– Всю жизнь будь счастливым и добрым, сын нартской Шатаны, – ответила девушка.
Быстро они сговорились, мужем и женой стали жить в крепости Адыла, где меж двух больших рек образовалось междуречье, кабаньему рылу подобное. Всего у них было в достатке, и жили они хорошо.
Но вот однажды сказала молодая жена своему молодому мужу:
– Как только появляется жена у молодого человека, ноги не выносят его больше из дому. Дивлюсь я на тебя: насколько велика твоя грубая сила, а ведь ума ты еще себе не нажил. Если же ум не направляет грубую силу, то в беду попадает человек. Поезжай-ка ты в Таркские тернистые степи, излови там черную лису. Три белых волоска растут у нее на лбу. Выдерни у нее эти три волоска. Один волос будет тебе советчиком, другой превратится в пояс, а третий – в застежки из серебра и золота. Пояс и застежки эти подаришь ты мне. Но знай, нелегко тебе будет поймать черную лису. Когда ты будешь гонять ее по Таркским тернистым степям, вся одежда твоя клочьями повиснет на колючках терновника, подобно тому как шерсть овечья остается на них, и кровью истекать будет все твое тело. Не догнать тебе в Таркских тернистых степях черную лисицу, но удастся тебе выгнать ее из колючих зарослей, и будешь ты гнать ее по острым камням. Сдерут они подошвы с твоих чувяков, кровавый след будешь ты оставлять на камнях, но не прекращай погони, пока не устанет лисица и, камню подобная, встанет среди камней. Живьем бери ее тогда, выдерни заветных три волоса, а после отпусти ее.
Так он и сделал. Поймал живьем черную лисицу в колючих степях Таркских, схватил ее за загривок, три белых волоса вырвал у нее со лба, бережно спрятал, а лисицу отпустил на волю.
Вернулся юноша домой и опять стал жить да поживать с молодой женой.
Долго ли, коротко ли прожили они, но вот опять сказала ему жена:
– О хозяин головы моей, в эти два дня должен ты совершить одно большое дело. Взяли нарты крепость Гор. Станут они делить добычу, там захваченную. Надо, чтобы и тебе досталась доля в этой добыче. Нетрудно будет получить эту долю, если только умело взяться. Перед тем как напасть на крепость, посадили нарты на дороге ворожею, чтобы она своим зорким глазом приметила, кто из нартских воинов первым ворвется в крепость. Кто был первым в бою, тот первым получит первую долю добычи. Я сошью для ворожеи одежду, чтобы с ног до головы могла одеться она. Ты проедешь мимо нее и подаришь ей эту одежду и попросишь ее, чтобы, когда ее спросят, кто из нартов первым ворвался в крепость Гур, указала б она на тебя.
Собрались нарты для дележа сокровищ, взятых в крепости Гур. Прибыл к ним и наш юноша, зять Адыла,– а как же иначе! Посоветовался он с белым волосом лисицы, и предложил белый волос лисицы, раньше чем делиться, вырыть яму в двадцать вытянутых рук глубиной и спустить в ту яму коварного Сырдона, чтобы не смог он перехитрить всех при дележе.
А потом нарты спросили у ворожеи:
– Кто же тот счастливец, который первым ворвался в крепость Гур?
– Да возрадуется зять Адыла, он первым ворвался в крепость Гур,– ответила ворожея.
– Выбирай первую долю, зять Адыла,– сказали нартские старейшины.– Остальное мы поделим поровну.
Рассмотрел сокровища зять Адыла и сделал так, как шепнул ему белый волосок черной лисицы, ставший его советчиком: полоску кожи, фынг и шапку-невидимку взял он себе.
После того как выбрал себе долю зять Адыла, из ямы подняли Сырдона. Быстро оглядел он сокровища крепости Гур и спросил нартских старейшин, кто взял первую долю.
– Зять Адыла,– ответили нартские старейшины.
– Издавна были вы простоваты, никчемные нарты, – сказал Сырдон, – и сейчас позволили опять, чтобы над вами посмеялись. Самые лучшие из ваших сокровищ забрал неизвестный вам сын Шатаны, а он даже не был в бою. То, что осталось теперь от этих сокровищ, не стоит даже чаши воды.
Смущенно посмотрели друг на друга нарты Урызмаг, Хамыц и Сослан, выслушав насмешливые слова Сырдона. Догадались они, кто был этот юноша.
А зять Адыла со своими сокровищами вернулся домой. Обрадовалась дочь Адыла:
– Теперь нам и работать не нужно, будем жить себе на радость. Этот кусок кожи имеет такое свойство: сядь на него – и очутишься там, где захочешь; а если повернуть ножку фынга, то на нем сразу появятся еда и напитки; надень эту шапку– и станешь невидим.
Решили Урызмаг, Хамыц и Сослан навестить зятя Адыла и пригласить его к нартам. Не напрасно поездили по свету мужи Ахсартаггата! Быстро нашли они крепость Адыла и, как полагалось, сошли с коней у гостевой. Зять Адыла вышел к ним, и они приветствовали друг друга.
– Простите меня, дорогие гости,– сказал им хозяин,– но если еще сохранилась у меня память, то кажется мне, что я уже с вами встречался.
– Ты не ошибся,– ответил ему нарт Хамыц.– В эту крепость мы направили тебя жениться. И вот что еще мы скажем тебе, чтобы знал ты, зачем мы приехали сюда: недавно только узнали мы, что родила тебя наша Шатана, а вот твой отец – Урызмаг из рода Ахсартаггата - хозяин головы Шатаны. А мы братья отца твоего – Хамыц и Сослан. Стыдно нарту жить в доме тестя, а богатому Адылу мы выкуп за тебя заплатим сполна.
– Адылу я выкуп уже заплатил,– сказал юноша.
И тут сын нартской хозяйки Шатаны и его молодая жена собрались в дорогу. Взяли они с собой все свое богатство, и переселились в селение нартов