Как рожден был Сослан и как его закалили

На берегу широкой реки стирала Шатана белье. Глядела она, глядела на прозрачную воду реки и захотелось ей искупаться. Закончила она стирку, разделась и вошла в воду. А на другом берегу пас стадо молодой пастух. Красива была Шатана, сверкало на солнце ее белое тело. Увидел пастух Шатану, и такая страсть охватила его, что пошел он к ней через реку. Но владела Шатана тайной силой, направила она на себя реку, и вода скрыла ее. А пастух в изнеможении опустился на камень.
Шатана видела все это. Приметила она камень и стала считать дни. Когда пришло время, привела Шатана на берег реки небесного кузнеца Курдалагона и сказала ему:
– Поклянись, что никому не откроешь то, что я тебе поведаю.
Поклялся Курдалагон, и тогда Шатана попросила его разбить своим тяжким молотом камень. Только раз ударил молотом Курдалагон, треснул камень – и вынули оттуда новорожденного младенца. Дала ему Шатана имя Сослана, что значит «из утробы камня рожденный».
К себе домой принесла мальчика Шатана и стала его растить.
Подрос Сослан, и сказал он однажды Шатане:
– Той едой, что вы кормите меня, лучше кормите собаку: она хоть порог ваш будет стеречь.
Но не поняла Шатана его слов.
Много ли времени прошло с тех пор – кто знает! – только Сослан снова говорит Шатане:
– Той едой, что вы кормите меня, лучше кормите собаку: она хоть порог ваш будет стеречь.
– Что это ты такое говоришь? – спросила Шатана.
– Если вы хотите, чтоб стал я настоящим человеком, то отдайте меня Курдалагону, пусть закалит он меня в молоке волчицы.
В то время нарты с небожителями ели и пили за одним столом. Позвала Шатана к себе в дом Курдалагона, он быстро явился на зов ее. Рассказала Шатана о том, что требует Сослан. И стал Курдалагон долбить из ствола большого дерева колоду, в которой мог бы поместиться Сослан.
Сырдон, сын Гетага, которого недаром зовут злом нартов, наперед подумал обо всем и, пробежав мимо, сказал:
– Испытать бы страдания вам, нартские люди! Вы только поглядите, что он делает! Знает, для кого готовит колоду, а долбит ее на четыре пальца длиннее.
Сбился со счету Курдалагон и сделал колоду на четыре пальца короче, чем нужно.
– Теперь и закалить можно мальчика,– сказал Курдалагон Шатане.– Приготовь дубового угля сто мешков и добудь сто бурдюков молока волчицы.
Без труда нажгла Шатана сто мешков дубового угля, но не могла додуматься она, откуда достать ей столько молока волчицы.
Думала она, думала и обратилась за помощью к Урызмагу:
– Нужно мне сто бурдюков молока волчицы.
– Скажи мне, как достать его, и я достану,– ответил Урызмаг.
– Я скажу тебе. Там, где сходятся семь дорог, построй шатер. Самые вкусные яства буду я посылать тебе туда, а ты угощай всех прохожих-проезжих и у каждого спрашивай, как добыть молока волчицы.
Так и сделал Урызмаг. На перепутье семи дорог поставил он шатер, и стала Шатана присылать ему самые вкусные кушанья. И всякого прохожего-проезжего обильно угощал Урызмаг. Благодарили люди Урызмага, но когда спрашивал он, где бы добыть ему молоко волчицы, то удивлялись гости и думали, что Урызмаг помешался.
Время идет. Сидит Урызмаг в своем шатре на перепутье семи дорог и ничего не может узнать. Бежит мимо него всех собак прародительница – собака Силам. Голодна она была в то время. Позвал ее Урызмаг и накормил досыта.
– Что ты здесь делаешь? – спросила его Силам.
– Хочу я узнать, как достать мне волчьего молока,– ответил ей Урызмаг.– Вот и сижу здесь, на перепутье семи дорог.
– Целую неделю корми меня досыта тем, что я пожелаю, и достану я тебе волчьего молока,– сказала ему собака.
Согласился Урызмаг и стал посылать к Шатане за всякими кушаньями, какие только ни требовала собака.
«Вот теперь-то нашла я то, что искала»,– подумала Шатана. И какие бы кушанья ни просил Урызмаг для собаки, все посылала ему Шатана.
Так целую неделю кормил Урызмаг собаку, и после этого сказала ему Силам:
– Теперь построй высокий загон с крепкой оградой. Сплел Урызмаг крепкие плетни и построил из них высокий загон. Побежала собака в лес, и стаю за стаей стала она пригонять в этот загон свирепых волчиц. Далеко было слышно, как воют они, рычат и грызутся в загоне.
– Теперь можешь их доить,– сказала Урызмагу собака Силам.
– Легко сказать – доить... – ответил ей Урызмаг. – Ведь они растерзают меня.
Тогда вошла собака Силам в загон, схватила одну из волчиц за лохматый загривок и подвела ее к Урызмагу.
Выдоил Урызмаг волчицу, и собака Силам отпустила ее на волю.
Так одну за другой выдоил он всех волчиц. Сто бурдюков наполнилось волчьим молоком.
На дно глубокого оврага положили Сослана, углями засыпали его и, поставив сто мехов на одном конце оврага, стали из них дуть. Докрасна раскалились угли. Тогда спросила у Курдалагона Шатана:
– Посмотри на мальчика. Не улыбается ли он?
Посмотрел Курдалагон на Сослана, но мальчик лежал спокойно, и улыбки не было на его лице. И тогда еще сильнее велела дуть Шатана. Так прошло много времени. Опять Курдалагон посмотрел на мальчика и видит: разрумянился мальчик, и улыбка появилась на его лице.
И тогда из всех ста бурдюков слили волчье молоко и наполнили им колоду. Из пламенеющих углей выхватил Курдалагон раскаленного Сослана и бросил его в молоко. Зашипело и в белый пар обратилось молоко – закалился Сослан.
Но сделал Сырдон свое злое дело: на четыре пальца оказалась короче ладья. Не мог Сослан вытянуться в ней во весь свой рост, согнул он колени, и волчье молоко не покрыло их. В чистый булат превратилось все тело Сослана, но незакаленными, мягкими остались его колени, колченогим он стал, когда начал ходить.