Сослан в стране Гум

Опять возомнил нарт Сослан, что нет никого на свете сильнее его. И решил отправиться на охоту один. Долго бродил он, долго скитался, но на свою беду не встретил в тот день ни зверя, ни птицы. Вошел он в темный лес. Посреди леса – поляна, а на ней золотой олень пасется. Привязал Сослан своего коня к дереву, а сам подкрался к золотому оленю.
Прицелился Сослан и только хотел пустить стрелу, как подошел к золотому оленю какой-то юноша, накинул ему на рога шелковую веревку и повел за собой. Удивило это Сослана. Сел он на своего коня и поехал за неизвестным юношей. А тот дошел до какого-то селения.
Нагнал его Сослан и говорит:
– Добрый вечер, добрый человек. Не скажешь ли, у кого бы я мог здесь остановиться?
Юноша ответил ему на хатиагском языке:
– Остановиться можешь у моего отца. Но откуда ты и куда путь держишь? И сказал ему Сослан:
– Я нарт, еду издалека. Охотился и попал сюда.
– Так отец мой очень любит нартов! Он готов и ночью и днем искать с ними встречи!
Отправился Сослан следом за юношей. Подошли они к дому, и юноша крикнул:
– Дада, гляди, вот нарт перед тобой! Старик вышел из дома, попросил Сослана слезть с коня, обласкал его, пригласил в дом и спросил по-хатиагски:
– Кто ты? Кому из нартов приходишься сыном?
– Я из рода Ахсартаггата, зовут меня Сослан. У старика было три сына, он и говорит им:
– Гость, который нас посетил,– очень дорогой гость. Подошло время зарезать в честь него животное. Приведите из стада животное.
Тут младший сын, тот, который встретил Сослана в лесу сказал:
– Я нашел на поляне в лесу козленка, что пропал сегодня. Хватит нам его или нет?
Сослан хорошо понимал по-хатиагски и сказал:
– Еще лишку останется!
И не допустил, чтобы сыновья старика пошли к стаду. Привели того золотого оленя, старик совершил над ним обряд – помолился над ним, поднеся ко лбу оленя лучину,– только после этого разрешил Сослану зарезать оленя. А Сослану очень хотелось, чтобы ему подарили этого оленя живым. Но не осмелился он попросить об этом и зарезал оленя.
Ужин был уже готов, накрыли столики-трехножки, но Сослан ни до чего не дотронулся. Тут хозяин спросил:
– Что с тобой, нартский человек, почему ты не ешь?
– У нас, у нартов, есть обычай: даже с кровниками готовы мы разделить трапезу, но должны знать, с кем садимся за стол. Вы мне оказываете большую честь, прислуживаете мне, но я не знаю, кто вы.
Старик ответил ему:
– Я гумский человек. У меня три сына. Мы в жизни своей никогда никого не обижали. Со всеми живем в мире и дружбе. Кто понимает наши добрые намерения, тому мы помогаем еще больше и относимся еще лучше, а тем, кто делает нам зло, отвечаем тем же и даже хуже того.
Ничего не ответил на эти слова Сослан и принялся за еду. Тут он побратался с хозяевами. Потом Сослану постелили, и он прилег. Шкуру, снятую с золотого оленя, повесили возле него. Стоило только подуть ветру, и сразу волосы на шкуре золотого оленя начинали звенеть на разные голоса, словно бубенчики. Сослан очень удивился, и сон покинул его.
«Если бы мне подарили эту оленью шкуру, привез бы я ее как чудо в селение нартов...» – так думал он ночью.
А утром, чуть только рассвело, старый гумский человек подошел к постели Сослана и сказал ему:
– Я разослал своих сыновей: одного–за табуном лошадей, второго – за стадом рогатого скота, а третьего – к овечьим отарам. Дается тебе право увести с собой табун, стадо и отару, а также пастухов и чабанов. Должен ведь я показать нартам свое лицо!
Сослан встал и вместе со стариком вышел в степь посмотреть, что дарит ему хозяин. И, увидев, как хороши кони, овцы и рогатый скот, снял Сослан шапку и сердечно поблагодарил старика:
– Пусть они останутся вам на здоровье. Ничего я не возьму из этих богатств. Вы и так хорошо меня принимали. И сказал тут старик младшему сыну по-хатиагски:
– Надо проводить гостя до рубежа нашей земли. Поймай себе коня.
Юноша погнался за табуном, но поймать ему удалось только жеребеночка, который был весь в коросте, остальные кони разбежались.
Когда вернулся домой старик, сыновья его и Сослан, завтрак был накрыт. Поели, распрощались и вышли во двор. Сослан увидел рядом со своим конем покрытого коростой жеребенка, покачал головой и встревожился: «Разве может этот жеребенок равняться с моим конем? Как мы доберемся до рубежа их страны?»
Сели оба на коней. Еще раз распрощался Сослан с хозяевами и отбыл. Сослан поехал впереди, а юноша за ним следом. Когда они оказались в глубине дремучего леса, конь Сослана стал спадать с шага, а жеребенок все вперед рвется. Тогда юноша сказал Сослану:
– Конечно, не подобает мне ехать впереди старшего, но все же пусти меня вперед. Никто нас не видит, а дорогу я знаю лучше. Ты же следуй за мной.
Сослан позволил ему выехать вперед. Паршивая лошаденка юноши так и норовит идти по самой чащобе, грудью сваливает вековые деревья. Ехал за ним Сослан, и стало ему обидно. Проехав немного, спросил он у юноши:
– Почему бы тебе не направить своего коня туда, где лес пореже?
Юноша ответил:
– Тогда он слишком опередит тебя, и твой конь от него отстанет.
Доехали они до рубежа. Соскочил юноша с коня и начал взад и вперед водить его. Тем временем догнал его Сослан и обратился к нему:
– Охо-ох, измотал ты моего коня. Но не вздумай теперь и меня доконать, теперь я поеду вперед. Юноша ответил Сослану:
– Счастливого пути, Сослан. Дальше рубежа ехать мне нельзя!
– Давай поменяемся конями,– попросил Сослан юношу. Обидели юношу эти слова, и говорит он Сослану:
– Да что ты, Сослан! Ведь отец мой предлагал тебе целые табуны лошадей вместе с табунщиками. Почему же ты не взял их? Этот жеребенок худший из всех, и я не обменяю его. Если сделаю я так, как ты просишь, дома мне гумские люди скажут: «Эх ты, отнял у тебя нарт коня». Позор мне тогда!
В ответ на это Сослан положил руку на рукоять меча и сказал с угрозой:
– Скорее отойди 6т коня и садись на моего, не то я убью тебя!
В ответ на эти слова выхватил юноша меч, и начали они наносить удары друг другу. Однако никто из них не победил другого.
До полудня сражались, потом разошлись отдохнуть.
– Теперь я узнал, каков ты,– сказал юноше Сослан.– Езжай пока своей дорогой, а достоинства друг друга мы еще изведаем.
Разъехались они, оба раненые, в разные стороны. Вернулся юноша домой весь в крови. Увидел его отец и спросил:
– Что с тобой, сын?
– Ну и хорошо же поступил со мной твой гость! Хотел поменяться со мной конем, а я посчитал это позором для себя. Вот мы и изрезали друг друга. Двенадцать раз ранен он, двенадцать раз – я. Еще раз должны мы встретиться. Так и договорились.
– Так почему же ты ударил его? Ударить гостя– это позор!
– Поссорились мы по ту сторону рубежа.
– Ну тогда ничего, полечись пока, а там посмотрим. Может быть, вместо распри дружба между вами родится.
Не показывался Сослан ни нартам, ни чинтам, пока совсем не поправился. Выздоровел, сел на коня и отправился на гумский рубеж.
В этот день туда же прибыл гумский юноша. Улыбнулся ему Сослан и сказал:
– Ну, давай мириться. Силу друг друга мы изведали, вместо того чтобы делать друг другу зло, станем друзьями.
– Я не верю тебе больше. Сослан,–ответил гумский юноша.–Тебе верить нельзя. И не подходи ко мне близко.
Тогда Сослан вынул свой меч и положил его на луку седла. Бросил он на землю свой щит, а колчан подвязал позади седла. Сам же, безоружный, подошел к юноше, взял его за руку и сказал:
– Не будем испытывать больше друг друга силой, давай испытаем друг друга в жизни.
И тут юноша поверил Сослану и ни слова ему не возразил. Поклялись они землей и вместе поехали в дом отца юноши. Приехали они в дом, помирившись. Слез юноша со своего коня, а Сослан не слезает. Вышел к нему отец юноши:
– Прошу тебя, Сослан, сойди с коня, – сказал он. – Ты ведь гость наш. Почему не заходишь в дом? Оставайся у нас.
Сослан ответил ему:
– Мы с твоим сыном испытывали друг друга в силе, и никто из нас не оказался сильнее другого. А теперь должны друг друга испытать в жизни. Подскажи нам, где есть земля, куда не ступала нога человека, чтобы мы показали там свою силу.
Старик сказал:
– Нет такой неизведанной земли, где бы не побывали нарты и чинты, куда бы не ходили они в походы. Знаю только, что пасется на горе Ахоха стадо, принадлежащее трем любимым Богом братьям, но никому еще не удавалось одолеть их пастуха.
– Вот такого-то я и ищу, чтобы на нем испытать свои силы!
Старик сказал:
– Его можно только умом победить, никакой насильник силы против него не соберет. Но входите в дом, и я дам вам совет.
Юноша и Сослан вошли в дом. Там старик стал им рассказывать:
– Дочь моя очень красива. Пусть оденет она платье из лучшего шелка, возьмет с собой два струнных фандыра; на одном будет играть руками, на другом – ногами. Возьмите девушку с собой на гору Ахоха. Там оба войдите в дом того пастуха, о котором я говорил, в то время когда сам он будет с барантой на пастбище. В доме пастуха есть кресло из слоновой кости. Посадите девушку в это кресло, поставьте перед ней струнные фандыры, и пусть она заиграет на них. Сами вы спрячьтесь по обе стороны двери. Вечером вернется этот пастух с пастбища. Не часто видит он женщин и поэтому, когда войдет в дом и увидит там девушку, упадет в обморок. Тут будьте наготове, привяжите пастуха к столбу, который стоит посредине дома, а потом угоняйте его стадо.
Сослан и юноша поступили так, как научил их старик.
Вернувшись, пастух открыл дверь, и увидел девушку в кресле из слоновой кости, и услышал, как играет она на фандырах. Девушка улыбнулась пастуху, и такой силы любовное чувство охватило его, что он упал в обморок.
Сослан и юноша тут же привязали пастуха к среднему столбу дома. Зарезали барана, сварили его и тут же сели за трапезу. А когда пришел в себя пастух, они подносили ему самые вкусные куски, но он не взял у них ни одного куска. Под конец Сослан поднес ему часть бедра. Пастух вырвал из нее зубами альчик, положил себе на лоб и с такой силой подбросил его, что полетел этот альчик в дом трех любимых Богом братьев. А они сидели в это время за ужином, и альчик упал возле них вогнутой стороной кверху.
А когда пастух подбросил альчик, гумский юноша сказал Сослану:
– Быть бы тебе столь же правым, Сослан! Этот альчик послан вестником тревоги к хозяевам стад – к трем дружно живущим братьям.
Не будем же мешкать и угоним скорей их стада!
Погнали они баранту и к рассвету достигли широкой степи. Девушку, дочь старика, захватили с собой, и настигла их ночь.
А три любимых Богом брата кинулись в погоню. Сначала они завернули к пастуху, развязали его, и вчетвером погнались за Сосланом и гумским юношей.
У самой степи, когда они уже почти догнали Сослана и гумского юношу, взмолился Сослан:
– О, покровитель ночных походов Уастырджи! Помоги нам!
Уастырджи услыхал молитву Сослана, вскочил на своего трехногого коня, покружил над степью, по которой гнали украденную баранту, сбросил свою гребенку – и позади юноши и Сослана в один миг вырос темный, непроходимый лес. Пока погоня пробиралась сквозь чащобу, Сослан и юноша с барантой далеко ушли вперед.
Покружил Уастырджи над ними вторично, сбросил позади Сослана и гумского юноши черные камни – и выросли камни в скалистые горы. Пока пробиралась погоня через эти горы, далеко вперед ушли Сослан и юноша с барантой.
Опустился Уастырджи на землю между погоней и теми, кто угнал скот, и обратился к трем любимым Богом братьям и их пастуху:
– Остановитесь пока здесь, я спрошу у врагов ваших, почему угнали они ваш скот.
Погоня остановилась, Уастырджи подъехал к Сослану и гумскому юноше и спросил:
– Чей скот вы угоняете? Те ответили:
– Мы угоняем баранту трех Богом любимых братьев!
– Так вот, смотрите, они уже вас догнали. Что же вы теперь будете делать? Хотите, я могу вас помирить?
– Что может быть лучше этого? Мы согласны!
– А чья это девушка? Верно, вы тоже похитили ее?– спросил Уастырджи.
– Нет, это моя сестра, – ответил гумский юноша. Уастырджи вернулся к владельцам баранты и, улыбаясь, говорит им:
– Это они угоняют скот, который им дали как выкуп за невесту. Они – не насильники!
Уастырджи свел их всех вместе.
Тут за младшего из трех братьев выдали девушку (два других брата были уже женаты), а Сослан и гумский юноша погнали скот домой.
Утром, когда на дворе у отца юноши делили баранту, Сослан разделил ее на три части. И подумал тогда юноша: «Почему Сослан разделил скот на три части? Может, он собирается забрать себе две части? Тогда это снова приведет к ссоре».
Но Сослан сказал:
– Юноша, чего это ты вдруг запечалился? Разве неправильно я разделил? Одна часть – это выкуп за невесту, вторая часть – твоя, а третья – моя.
Юноша и гумский старик остались очень довольны Сосланом и даже отдали ему свои доли. Отдали ему также и шкуру оленя и проводили его с почестями через рубеж Гумской страны.
Сослан привел баранту в селение нартов и задал там обильный пир.