Бахауддин эль-Шах, великий учитель дервишей Накшбанди, однажды встретил собрата на большой площади Бухары. Вновь пришедший был бродячим каландаром (монах) из ордена Маламати, «Людей укора». Бахауд-дин был окружён учениками. — Откуда ты пришёл? — приветствовал он прибывшего обычной суфийской фразой. — Понятия не имею, — сказал тот, глупо улыбаясь. Некоторые из учеников Бахауддина выразили своё неудовольствие таким неуважением. — Куда ты идёшь? — настаивал Бахауддин. — Не знаю, — крикнул дервиш. — Что есть Бог?! К этому времени вокруг собралась большая толпа. — Не знаю. — Что есть зло? — Понятия не имею. — Что неправильно? — Всё, что плохо для меня. Толпа, выйдя из терпения, так раздражал её этот дервиш, прогнала его прочь. Он ушёл целенаправленно — в том направлении, которое вело в никуда настолько, насколько каждый знал. — Дураки! — сказал Бахауддин Накшбанд. — Этот человек играет часть человечества. В то время как вы отвергли его, он намеренно демонстрировал безголовость, как её демонстрирует каждый из вас. Всё несознательно — каждый день вашей жизни.

Боль дервиша

На берегу реки в спокойном созерцании сидел дервиш. Сзади подошёл прохожий и, увидев оголённую шею дервиша, не удержался и звучно шлёпнул по ней. Звук от удара его руки по мясистой шее очень удивил прохожего, а дервиш, испытывая жгучую боль, поднялся, чтобы ответить обидчику.
– Погоди, – сказал тот, – ты можешь ударить меня, если хочешь. Но сначала дай мне ответ на такой вопрос: этот звук от шлепка был произведён моей рукой или твоей шеей?
Дервиш ответил:
– Ответь себе сам. Мне сейчас не до разговоров, мне больно. Это тебе хочется строить всякие теории, ведь ты не чувствуешь того, что чувствую я.

Нет печали

Одного суфия спросили:
– Почтенный, почему на вашем лице не заметно следов печали?
– У меня нет того, о потере чего стоило бы печалиться, – ответил суфий.