Тридцать пятая ночь
Стр. 1
Когда же настала тридцать пятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что везирь говорил своей жене: „Разве ты не знаешь, что за нами следит враг, по имени аль Муин ибн Сави, и когда он услышит об этом деле, он пойдёт к султану и скажет ему: „Твой везирь, который, как ты говоришь, тебя любит, взял у тебя десять тысяч динаров и купил на них девушку, равной которой никто не видел, и когда она ему понравилась, он сказал своему сыну: „Возьми её, у тебя на неё больше прав, чем у султана“. И он её взял и уничтожил её девственность. И вот эта невольница у него“. И царь скажет: „Ты лжёшь!“ – а он ответит царю: „С твоего позволения, я ворвусь к нему и приведу её тебе“. И царь прикажет ему это сделать, и он обыщет дом и заберёт девушку и приведёт её к султану, а тот спросит её, и она не сможет отрицать, и аль Муин скажет: „О господин, ты знаешь, что я тебе искренний советчик, но только нет мне у вас счастья“. И султан изуродует меня, а все люди будут смотреть на это, и пропадёт моя душа“. И жена везиря сказала ему: „Не дай никому узнать об этом – это дело случилось втайне – и вручи своё дело Аллаху в этом событии“. И тогда сердце везиря успокоилось.
Вот что было с везирем. Что же касается Нур ад дина Али, то он испугался последствий своего поступка и проводил весь день в садах, а в конце вечера он приходил к матери и спал у неё, а перед утром вставал и уходил в сад. И так он поступал месяц, не показывая отцу своего лица. И его мать сказала его отцу: «О господин, погубим ли мы девушку и погубим ли сына? Если так будет продолжаться, то он уйдёт от нас». – «А как же поступить?» – спросил её везирь. И она сказала: «Не спи сегодня ночью и, когда он придёт, схвати его – и помиритесь. И отдай ему девушку – она любит его, и он любит её, а я дам тебе её цену».
И везирь подождал до ночи и, когда пришёл его сын, он схватил ею и хотел его зарезать, но мать Нур ад дина позвала его и спросила: «Что ты хочешь с ним сделать?» – «Я зарежу его», – отвечал везирь, и тогда сын спросил своего отца: «Разве я для тебя ничтожен?» И глаза везиря наполнились слезами, и он воскликнул: «О дитя любви, как могло быть для тебя ничтожно, что пропадут мои деньги и моя душа?» И юноша отвечал: «Послушай, о батюшка, что сказал поэт:
Пусть и грешен я, по всегда мужи разумные
Одаряли грешных прошением всеобъемлющим.
И на что же ныне надеяться врагам твои и,
Коль они в почине, а ты по месту превыше всех?»
И тогда везирь поднялся с груди своего сына и сказал: «Дитя моё, я простил тебя!» – и его сердце взволновалось, а сын его поднялся и поцеловал реку своего отца, и тот сказал: «О дитя моё, если бы я знал, что ты будешь справедлив к Анис аль Джалис, я бы подарил её тебе». – «О батюшка, как мне не быть к ней справедливым?» – спросил Нур ад дин.
И везирь сказал: «Я дам тебе наставление, дитя моё: не бери, кроме неё, жены или наложницы и не продавай её». – «Клянусь тебе, батюшка, что я ни на ком, кроме неё, не женюсь и не продав её», – отвечал Нур ад дин и дал в этом клятву и вошёл к невольнице и прожил с нею год. И Аллах великий заставил царя забыть случай с этой девушкой.
Что же касается аль Муина ибн Сави, то до него дошла весть об этом, но он не мог говорить из за положения везиря при султане.
А когда прошёл год, везирь аль Фадл ибн Хакан отправился в баню я вышел оттуда вспотевший, и его ударило воздухом, так что он слёг на подушки, и бессонница его продлилась, и слабость растеклась по нему.
И тогда он позвал своего сына Нур ад дина Али и, когда тот явился, сказал ему: «О сын мой, знай, что удел распределён и срок установлен, и всякое дыхание должно испить чашу смерти». И он произнёс:
«Умираю! Преславен тот, кто бессмертен!
Я уверен, что скоро мёртвым я буду.
Нет в деснице владыки смертного власти,
И тому лишь присуща власть, кто бессмертен».
«О дитя моё, – сказал он потом, – нет у меня для тебя наставления, кроме того, чтобы бояться Аллаха и думать о последствиях дел, и заботиться о девушке Анис аль Джалис». – «О батюшка, – сказал Нур ад дин, – кто же равен тебе? Ты был известен добрыми делами и за тебя молились на кафедрах!»
И везирь сказал: «О дитя моё, я надеюсь, что Аллах меня примет!» И затем он произнёс оба исповедания и был приписан к числу людей блаженства.
И тогда дворец перевернулся от воплей, и весть об ртом дошла до султана, и жители города услышали о кончине аль Фадла ибн Хакана, и заплакали о нем дети в школах. И его сын Нур ад дин Али поднялся и обрядил его, и явились эмиры, везири, вельможи царства и жители города, и в числе присутствующих на похоронах был везирь аль Муин ибн Сави. И кто то произнёс при выходе похорон из дома:
«В день пятый расстался я со всеми друзьями
И мыли потом меня на досках от двери.
И сняли все то с меня, в чем прежде одет я был,
И снова надели мне одежду другую.
Снесли меня четверо на шеях в моленную,
И многие близ меня с молитвой стояли;
С молитвой нагробною, когда ниц не падают,
И все, кто мне другом был, о мне помолились.
Потом отнесли меня в жилище со сводами,
Где дверь не откроется, хоть кончится время».
И когда схоронили аль Фадла ибн Хакана в земле и вернулись друзья и родные, Нур ад дин тоже вернулся со стенаниями и плачем, и язык его состояния говорил:
«В день пятый уехали они перед вечером,
Когда попрощались мы – простились и тронулись.
И только уехали – за ними душа ушла.
«Вернись», – я позвал её, – спросила: «Куда вернусь?
В то тело, где духа нет и крови иссякнул ток,
Где кости одни теперь гремят и встречаются?»
Ослепли глаза мои от плача безмерного,
И на уши туг я стал – не слышат они теперь».
И он пребывал в глубокой печали об отце долгое время и в один из дней, когда он сидел в доме своего отца, вдруг кто то постучал в дверь. И Нур ад дин Али поднялся и отворил дверь, и вошёл один из сотрапезников и друзей его отца, и поцеловал Нур ад дину руку, и сказал: «О господин мой, кто оставил после себя подобного тебе, тот не умер, и такой же был исход для господина первых и последних. О господин, успокой свою душу и оставь печаль!»
И тогда Нур ад дин перешёл в покой, предназначенный для сидения с гостями, и перенёс туда все, что было нужно, и у него собрались его друзья, и он взял туда свою невольницу. И к нему сошлись десять человек из детей купцов, и он принялся есть кушанья и пить напитки и обновлял трапезу за трапезой и стал раздавать и проявлять щедрость.
И тогда пришёл к нему его поверенный и сказал ему: «О господин мой, Нур ад дин, разве не слышал ты слов кого то: „Кто тратит не считая – обеднеет не зная“, а поэт говорит:
Я деньги храню и дальше от них гоняю –
Известно ведь мне, что дирхем – мой щит и меч моим
И если раздам я злейшим врагам богатство,
Сменю средь людей я счастье своё на юре.
Так съем же их я и выпью я их во здравье,
Не дав никому из денег моих ни фельса.
И буду хранить богатства свои от всех я,
Кто скверен душой и дружбы моей не хочет.
Приятнее так, чем после сказать дурному:
«Дай дирхем мне в долг, – я пять возвращу – до завтра.
А он отвратит лицо от меня, и будет
Душа тут моя подобна душе собаки.
Как низки мужи, лишённые состоянья,
Хоть были бы их заслуги ярки, как солнце.
О господин, эти значительные траты и богатые подарки: уничтожают деньги», – сказал он потом.
И когда Нур ад дин Али услышал от своего поверенного эти слова, он посмотрел на него и ответил: «Из всего, что ты сказал, я не буду слушать ни слова! Я слышал, как поэт говорил:
Коль есть у меня в руках богатство и я не щедр,
Пусть будет рука больна и пусть не встаёт нога!
Подайте скупого мне, что славен стал скупостью,
И где, покажите, тот, что умер от щедрости!»
«Знай, о поверенный, – прибавил он, – я хочу, чтобы, если у тебя осталось достаточно мне на обед, ты не отягощал меня заботой об ужине».
И поверенный ушёл от него своей дорогой, а Нур аддин Али предался наслаждениям, ведя приятнейшую жизнь, как и прежде, и всякому из его сотрапезников, кто ему говорил: «Эта вещь прекрасна!» – он отвечал: «Она твоя как подарок». А если другое говорил: «О господин мой, такой то дом красив!» Нур ад дин отвечал ему: «Он подарок тебе».
И Нур ад дин до тех пор устраивал для них трапезу в начале дня и трапезу в конце дня, пока не провёл таким образом год. А через год, однажды, он сидит и вдруг слышит: девушка Анис аль Джалис произносит стихи:
«Доволен ты днями был, пока хорошо жилось,
И зла не боялся ты, судьбой приносимого.
Ночами ты был храним и дал обмануть себя,
Но часто, хоть ночь ясна, случается смутное».
Когда она кончила говорить стихотворение, вдруг постучали в дверь, и Hyp ад дин поднялся, и кто то из его сотрапезников последовал за ним, а он не знал этого. И, открыв дверь, Hyp ад дин Али увидел своего поверенного и спросил его: «Что случилось?» И поверенный отвечал: «О господин мой, то, чего я боялся, – произошло». – «А как так?» – спросил Нур ад дин, и поверенный ответил: «Знай, что у меня в руках не осталось ничего, что бы стоило дирхем, или меньше, или больше, и вот тетрадь с расходами, которые я произвёл, и записи о твоём первоначальном имуществе».
И, услышав эти слова, Нур ад дин Али опустил голову к земле и воскликнул: «Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха!»
Когда же тот человек, который тайком последовал за ним, чтобы подслушать, услыхал слова поверенного, он вернулся к своим друзьям и сказал: «Что станем делать? Нур ад дин Али разорился».
И когда Аля Нур ад дин вернулся к ним, они ясно увидели у него на лице огорчение, и тут один из сотрапезников поднялся на ноги, посмотрел на Нур ад дина Али и спросил: «О господин, может быть ты разрешишь мне уйти?» – «Почему это ты уходишь сегодня?» – спросил Нур ад дин, и гость ответил: «Моя жена рожает, и я не могу быть вдали от неё. Мне хочется пойти к ней и посмотреть её». И Нур ад дин позволил ему.
Тогда встал другой и сказал: «О господин мой Нур аддин, мне хотелось бы сегодня быть у брата – он справляет обрезание своего сына».
И каждый стал отпрашиваться, с помощью выдумки, и уходил своей дорогой, пока не ушли все, и Нур ад дин Али остался один.
1 2
