Сослан в Стране мертвых

Стр 1

Как-то вечером сидел Сослан на нихасе. Вдруг видит он: весь сгорбившись и опустив голову, возвращается с охоты старый Урызмаг.
– Что за беда у тебя, Урызмаг? –спросил Сослан. И ответил ему Урызмаг:
– Много чего пришлось мне видеть за свою долгую жизнь, но такого дива, как сегодня, никогда не случалось со мной. Охотился я в камышах. Вдруг гляжу, точно солнце засияло среди камышей, и увидел я на поляне лань. Шерсть у нее из чистого золота. На полет стрелы приблизился я к ней, прицелился и только хотел пустить стрелу, как вдруг рассыпались все мои стрелы и исчезли куда-то, – ни одной не осталось в колчане. Выхватил я свой меч, но выскочил меч мой из рук, и – один, верно, Бог знает, куда он исчез. Лань мгновенно умчалась. Погнался я за ней, но она словно сквозь землю провалилась.
В эту ночь никак не мог заснуть Сослан. В тот ранний час, когда отделяется день от ночи, накинул он на плечи бурку, взял лук и колчан, привесил свой меч – и вот идет он уже в тех камышах, в которых встретил Урызмаг золотую лань. И только солнце взошло и первые лучи его проникли сквозь камыши, в их свете увидал Сослан, как навстречу ему идет эта лань, пощипывая траву. Солнечные лучи, отскакивая от золотой ее шерсти, казались тоньше самых тонких иголочек и кололи Сослану глаза: до того они были ярки.
– Если бы попал мне в руки этот зверь, не было бы славнее меня среди нартов, – тихо сказал себе Сослан.
Крадучись, от травинки к травинке, стал Сослан подползать к лани. Вот на полет стрелы приблизился он к ней, приложил стрелу к луку. И только хотел он пустить стрелу, как вдруг исчезла его стрела. Схватился Сослан за колчан свой – ни одной стрелы не осталось там. Но даже с места не сдвинулась лань.
«Неужто опозориться мне?»– подумал Сослан и, выхватив свой меч, одним прыжком очутился возле лани.
Но лань опередила его, вскочила и направила свой бег в сторону Черной горы. «Нет, не уйдешь ты от меня!»–подумал Сослан и устремился за ней.
Взбежала лань на Черную гору и скрылась в глубокой пещере.
Не знал Сослан, что под видом лани преследовал он дочь Солнца Ацырухс, которую оберегали семь уаигов. Гонясь за ланью, бежал Сослан по пещере и вдруг увидел перед собой семиярусный замок. Открыта дверь нижнего яруса. Вошел Сослан и видит: попал он в покой для гостей. Сел Сослан на скамью. На стене над головой его висел многострунный фандыр, искусно вырезанный из березового нароста. Снял его Сослан со стены и заиграл чудесную песню. Так играл он, что на звуки его фандыра слетелись птицы и сбежались звери. Закачались в лад песне высокие стены замка, и горы стали подпевать Сослану. И вдруг вбежали в покой два маленьких мальчика. Сослан, продолжая играть на фандыре, сказал им:
– Я нарт Сослан, тот самый, что не может жить без пиров или без войны.
Убежали мальчики. Поднялись они на самый верхний, седьмой ярус, где жили семь уаигов. И сказали уаигам мальчики:
– Чудесный гость посетил нас. Он в покое, для гостей отведенном, играет на фандыре. Когда вошли мы, он сказал нам: «Я нарт Сослан, тот самый, что не может жить без пиров или без войны».
И сказали тогда уаиги мальчикам:
– Бегите к Сослану и скажите ему: «Если тебе нужен пир, мы пошлем к тебе мать, если же тебе нужна война, мы пошлем к тебе отца».
Прибежали мальчики к Сослану и передали ему слова уаигов.
– Для чего мне сейчас пир? – сказал Сослан.– Если есть война, то дайте мне войну.
И когда прибежали мальчики к уаигам и передали им ответ Сослана, спустились уаиги из замка и стали на Черном камне оттачивать свои ножи – те ножи, которые были у них в руках, когда вышли они из утробы матери.
Стоял во дворе жертвенный стол – на нем приносили в жертву животных. Выволокли уаиги Сослана к этому столу, разложили его на нем и стали рубить его своими ножами, крича при этом:
– Так вот та собака, собакой рожденная, которая не дает спокойно пастись любимой нашей лани!
И яростно рубили они его своими ножами. Но ни единой царапины не оставляли их ножи на булатном теле Сослана. Увидели уаиги, что только тупятся ножи их, а Сослан по-прежнему невредим, и тогда освободили они Сослана и сказали ему:
– Пусть питомица наша, дочь Солнца Ацырухс, скажет нам, что сделать с тобой.
Пришли уаиги к дочери Солнца и сказали ей:
– Необычный гость посетил нас. Называет он себя нартом Сосланом. Мы хотели принести его в жертву, но наши ножи не берут его.
Услышала дочь Солнца имя Сослана и сказала:
– Если это Сослан, то он суженый мой.
– А как узнать нам, вправду ли это Сослан или нет?
– У Сослана на спине нарисованы луна и солнце. Пошли уаиги в покой для гостей, раздели Сослана и увидели на спине его луну и солнце. Когда узнала об этом Ацырухс, сказала она своим воспитателям уаигам:
– Пойдите к нему, и будьте с ним ласковы, и договоритесь с ним о выкупе, достойном меня. Нарты – люди щедрые. Постарайтесь взять с него побольше скота.
Опять пришли уаиги к Сослану. Ласково похлопали они его по плечу – ты, мол, зять наш, – и каждый сказал ему доброе слово. Потом повели они его к Ацырухс и показали ему невесту. И только после этого пригласили они жениха в свои покои, сели в ряд на скамью и повели с ним разговор о выкупе.
– Выкуп твой за невесту будет такой, – сказали уаиги Сослану, – построишь ты нам на берегу моря замок весь из черного железа, и на четырех углах этого замка пусть растет по листу с дерева Аза. И еще пригони нам три сотни зверей, и чтобы в первой сотне были олени, в другой сотне – туры, а в последней сотне – другие звери.
Не стал возражать Сослан, услышав о подобном выкупе, но как было не опечалиться ему? Встал он со своего места, простился с уаигами, и, низко опустив голову и подняв плечи, вернулся он к своему очагу. И, вернувшись, так сказал он Шатане:
– Под защитой семи уаигов растет дочь Солнца Ацырухс. Согласилась она выйти за меня замуж, но тяжелый выкуп потребовали у меня уаиги за невесту.
Потребовали они, чтобы выстроил я на берегу моря черный железный замок, и чтобы на каждом из четырех его углов выросло по листу с дерева Аза, и чтобы три сотни диких зверей пригнал я им. И в одной сотне были бы одни олени, а во второй – только туры, а в третьей – всякие другие звери. Выкупа мне такого не собрать. Но нет сил у меня отказаться от красавицы-Ацырухс!
– Сядь-ка рядом со мной, – сказала Шатана, – да послушай, что я скажу. Большой выкуп берут с тебя, но если поступишь ты так, как я скажу, то сможешь собрать его. Черный железный замок построить легко. Когда возьмешь ты мое чудесное кольцо, пойдешь с ним на берег моря, только очертишь ты этим кольцом широкий круг, как сразу воздвигнется в этом кругу черный железный замок. Три сотни зверей тоже собрать нетрудно. Я попрошу для тебя у Афсати свирель, ты в этом замке заиграешь на свирели – и звери сами придут во двор замка. Труднее всего добыть листья с дерева Аза, потому что не растут они в этом мире. Это дерево из Страны мертвых. И только властелин Страны мертвых Барастыр может дать их тебе. Вот если бы умершая жена твоя Ведуха замолвила за тебя слово Барастыру, тогда, пожалуй, дал бы он тебе эти листья.
– Тогда прощай, мать моя, – тут же сказал Сослан, – отправляюсь я в Страну мертвых.
И ни слова не успела Шатана ответить ему, как вскочил он на своего упругокопытого коня и уехал.
«А ведь этот сумасброд, чего доброго, правда, отправится в Страну мертвых», – подумала Шатана.
Разожгла тут Шатана очаг и приготовила много обильной еды на поминки своим покойникам...
Едет Сослан, едет, – кто знает, сколько он ехал! Но вот доехал он до железных ворот, что вели в Страну мертвых.
– Аминон, открой мне ворота! – крикнул Сослан привратнику.
– Когда умрешь ты, сами откроются перед тобой эти ворота, – ответил ему Аминон. – Не может живой войти в Страну мертвых, и не властен я открыть тебе эти ворота.
– Я знать ни о чем не хочу! Открывай скорее ворота! – крикнул ему Сослан.
Видит Сослан, не открывает ему добром привратник ворота. Изо всей силы рванул он их и въехал в Страну мертвых. Но только миновал он ворота, множество людей в полном вооружении бросились к нему навстречу.
– Да настигнет тебя черный день, Сослан! Мы давно ищем тебя, и теперь тебе уже не спрятаться от нас! – угрожая, кричали они и, замахиваясь оружием, бросались на него. Но чудо: никто из них не может ни ударить его, ни схватить, ни коснуться его. И дивясь этому и раздумывая, что бы это могло значить, продолжал он свой путь.
Велика Страна мертвых. Долго ехал он по горам и равнинам, переезжал через озера и реки, и вот въехал он на широкую равнину. Всюду на ней стоят столбы и деревья, на которых – кто за ноги, кто за руки, кто за язык, а кто за шею – повешены люди, и под каждым разложен костер – раскаленные булыжные камни горят неугасимо.
– О Сослан, освободи нас! Избавь нас от мук, Сослан! – вдруг закричали все повешенные, увидев Сослана, Как будто не слыша их, продолжал свой путь Сослан. Только он подивился этому диву – и вот перед ним другое: большое озеро видит Сослан, и все оно кишит змеями, лягушками и другими гадами, и среди всей этой нечисти плавают в озере люди, то выныривают на поверхность, то вновь исчезают под водой.
– Эй, Сослан, помоги нам! Будь защитником нашим! Спаси нас! – закричали, увидев его, эти несчастные.
Дивясь и сочувствуя, ничего не ответил Сослан.
И опять перед ним широкая равнина. Богатые хлеба колышутся на ней. Но никогда не видел Сослан, чтоб рядом колосились все виды злаков. И здесь же тучные стада пасутся в густой траве, и хищные звери пробегают меж стад. Но не трогают они скота, и скот не боится их.
Большая спокойная река протекала по той равнине, и на берегу той реки множество девушек, обняв друг друга, вели торжественный симд – нартскую пляску.
Множество обильных яств расставлено на зеленой траве, но никто не прикасается к ним.
Увидели девушки Сослана и обрадовались ему.
– Сослан! Сослан! Земные духи или небесные привели тебя к нам? Конечно, не игра счастья, а только мужество твое привело тебя сюда, иначе как бы вошел ты в Страну мертвых без шубы, в которую облекают умерших?–обступив Сослана, говорили девушки.
– Накормили бы вы меня. Я хочу есть, – сказал им Сослан.
– Спляши сначала с нами, и тогда мы покормим тебя, – ответили девушки.
Что же, слез с коня Сослан, выбрал самую красивую девушку. И так как был Сослан неистов во всем, загорелась кровь его, и крепко сжал он руку этой девушки, но не получил никакого ответа. Еще крепче сжал он ее руку, и тут вдруг вырвалась она, с неожиданной силой схватила Сослана за руку, швырнула его, и очутился он на самой середине этой широкой реки. Трудно плыть Сослану в тяжелых доспехах, тянут они его вниз, захлебывается Сослан, исчезает под водой.
– Простите меня, девушки! Ошибся я, вижу, что ошибся! – крикнул Сослан.
– Нужно простить его! – сказала та девушка, которую обидел Сослан. Вошла в воду, подала ему руку, помогла выйти на берег и так сказала Сослану:
– То, что позволено людям на земле, не позволено здесь.
– Ну что ж, – сказал Сослан, – теперь накормите меня, а то голоден я.
– Оставайся здесь с нами, не стремись больше в мир живых, и так же, как мы насыщаемся одним лишь видом еды, так же и ты будешь сыт, глядя на яства, – есть тебе не захочется, – сказала ему девушка.
– Не хочу я жить в такой стране, где не обязательна еда, – сказал Сослан девушкам и погнал дальше своего коня.
Едет он дальше, и вот перед ним новое диво. На обледенелом утесе неподвижно сидят покрытые льдом старики. И бритвы, изо льда выточенные, сами бреют им бороды, с корнем вырывая волосы, а полбороды оставляя. Подивился Сослан и проехал мимо.
Недалеко отъехал он, как поднялся перед ним весь вы кованный из серебра красивый замок. В большие открытые окна этого замка видно, что сидят там на золотых скамьях почтенные старые люди, расставлено перед ними обильное угощение, и напитки пенятся в чашах. Изобильна еда на столах, но ни к чему не прикасаются старцы.
Поскакал Сослан дальше, и видит он – тащится на высокую гору старик. За спиной у него корзина, в которой навалены тяжелые камни. Но нет дна у этой корзины, высыпаются из нее камни, снова укладывает их старик в корзину, снова высыпаются они, и нет конца этой работе.
Удивился Сослан, поскакал дальше, и вот перед ним зеленый луг. Вол пасется на этом лугу. Трава на лугу по пояс, но не ест вол эту траву, жадно жует он бороду какого-то старика, и мучается старик.
«Вот это уж диво так диво! – подумал Сослан. – Чтобы вол, когда вокруг него столько свежей травы, жевал бы сухую, жесткую бороду?»
И не успел он еще подумать над этим дивом, а перед ним уже новое.
Река перед ним, и на ней остров. С берега на остров мост перекинут, и не шире он, чем острие ножа. А на острове том сидит в яичной скорлупе голый старик.
Едет Сослан дальше своей дорогой.
На дороге лежит мерзлый труп коня, и по обе стороны безмолвно сидят женщина и мужчина.
«Что это еще такое?»–подумал Сослан, но ничего не спросил он у сидящих и поскакал дальше.
И вот видит Сослан: лежат рядом муж и жена, под ними большая воловья шкура, накрыты они такой же шкурой, но никак не могут они уместиться – тянут, отнимают шкуру друг у друга.
И только миновал Сослан это диво, как перед ним уже новое.
Тоже лежат перед ним муж и жена. Заячья шкурка подостлана под ними, заячьей шкуркой накрыты они, а видно, что им тепло и просторно.
А тут же, неподалеку, новое диво.
Снова видит Сослан женщину и мужчину. Женщина ладони горстью сложила, а мужчина ей в ладони пламя изо рта изрыгает.
Проехал Сослан дальше, и тут ахнул он от изумления.
Перед ним гора, прорезанная глубокими трещинами, и ползает по этой горе женщина. Толстой иглой зашивает она трещины на горе; устала, видно, бедняжка, потом обливается, а покоя не знает. Пожалел Сослан ее, подивился и поехал дальше.
Видит – трудится еще одна женщина, делает она сыр в большой деревянной кадке. Молоком полна эта кадка. Должен бы уже получиться большой круг сыра, но вот вынула женщина только что сделанный сыр из кадки, и еле видно его на ладони, не больше он зерна просяного.
А неподалеку другая женщина, и тоже делает она сыр: зачерпнет ложку молока, и получается у нее сыр величиной не меньше горы.
Раздумывая над тем, что видел, проехал Сослан мимо. И вот перед ним еще одна женщина. Распростерта она на земле, лицом вверх, и с бешеной силой, но вхолостую вертятся на ее груди жернова.

1 2 3